Роман Тургенева «Отцы и дети» был написан в 1861 году. Ему сразу же было суждено стать символом эпохи. Автор особенно четко выразил проблему взаимоотношения двух поколений.
Для понимания сюжета произведения предлагаем прочитать «Отцы и дети» в кратком содержание по главам. Пересказ выполнен учителем русской литературы, в нем отражены все важные моменты произведения.
Среднее время чтения – 8 минут.
Главные герои
Евгений Базаров – молодой мужчина, студент-медик, яркий представитель нигилизма, течения, когда человек отрицает все на свете.
Аркадий Кирсанов – недавний студент, приехавший в имение родителей. Под влиянием Базарова увлекается нигилизмом. В конце романа понимает, что не может так жить и отказывается от идеи.
Кирсанов Николай Петрович – помещик, вдовец, отец Аркадия. Живет в имении с Фенечкой, которая родила ему сына. Придерживается передовых идей, любит поэзию и музыку.
Кирсанов Павел Петрович – аристократ, бывший военный. Брат Николая Кирсанова и дядя Аркадия. Яркий представитель либералов.
Базаров Василий Иванович – армейский хирург в отставке, отец Евгения. Живет в имении жены, небогат. Занимается врачебной практикой.
Базарова Арина Власьевна – мать Евгения, набожная и очень суеверная женщина. Малообразованна.
Одинцова Анна Сергеевна – богатая вдова, которая симпатизирует Базарову. Но спокойствие в своей жизни ценит больше.
Локтева Катя – сестра Анны Сергеевны, скромная и тихая девушка. Выходит замуж за Аркадия.
Другие персонажи
Фенечка – молодая женщина, у которой есть маленький сын от Николая Кирсанова.
Виктор Ситников – знакомый Аркадия и Базарова.
Евдокия Кукшина – знакомая Ситникова, разделяющая убеждения нигилистов.
Матвей Колязин – городской чиновник
Глава 1.
Действие начинается весной 1859 года. На постоялом дворе мелкий помещик Кирсанов Николай Петрович ждет приезда своего сына. Он вдовец, живет в небольшом имении и имеет 200 душ. В молодости ему прочили карьеру военного, но небольшая травма ноги ему помешала. Он отучился в университете, женился и стал жить в деревне. Через 10 лет после рождения сына, у него умирает жена, и Николай Петрович с головой уходит в хозяйство и воспитание сына. Когда Аркадий вырос, отец отправил его в Петербург учиться. Там он прожил с ним три года и снова вернулся в свою деревню. Он очень волнуется перед встречей, тем более, что сын едет не один.
Глава 2.
Аркадий знакомит отца с другом и просит с ним не церемониться. Евгений – человек простой, и можно его не стесняться. Базаров решает ехать в тарантасе, а Николай Петрович с Аркадием усаживаются в коляску.
Глава 3.
Во время пути отец никак не может успокоить свою радость от встречи с сыном, все время старается его обнять, расспрашивает о друге. Аркадий немного стесняется. Он пытается показать свое равнодушие и разговаривает развязным тоном. Он все время оборачивается на Базарова, как будто боится, что тот услышит его размышления о красоте природы, о том, что ему интересны дела в имении.
Николай Петрович рассказывает, что имение не изменилось. Немного запинаясь, он сообщает сыну, что с ним живет девушка Феня, и тут же спешит сказать, что она может уехать, если Аркадий этого захочет. Сын отвечает, что это необязательно. Оба чувствуют неловкость и меняют тему разговора.
Разглядывая запустение, царившее кругом, Аркадий думает о пользе преобразований, но как их воплотить в жизнь он не понимает. Разговор плавно перетекает на красоту природы. Кирсанов старший пытается декламировать стихотворение Пушкина. Его перебивает Евгений, который просит у Аркадия закурить. Николай Петрович замолкает и молчит уже до конца пути.
Глава 4.
У барского дома их никто не встретил, только старый слуга и показавшаяся на миг девочка. Выйдя из экипажа, старший Кирсанов ведет гостей в гостиную, куда просит слугу подать обед. В дверях они сталкиваются с красивым и очень ухоженным пожилым человеком. Это старший брат Николая Кирсанова, Павел Петрович. Его безупречный вид сильно выделяется на фоне неопрятно выглядевшего Базарова. Состоялось знакомство, после которого молодые люди отправились привести себя в порядок перед обедом. Павел Петрович в их отсутствие начинает спрашивать брата о Базарове, внешний вид которого ему не понравился.
Во время еды, разговор не клеился. Все говорили мало, особенно Евгений. После еды, все сразу разошлись по своим комнатам. Базаров рассказал Аркадию свои впечатления от встречи с его родственниками. Они быстро уснули. Братья Кирсановы еще долго не спали: Николай Петрович все думал о сыне, Павел Петрович смотрел задумчиво на огонь, а Фенечка смотрела на своего маленького спящего сына, отцом которого был Николай Кирсанов. Краткое содержание романа «Отцы и дети» не передает всех тех чувств, которые переживают герои.
Глава 5.
Проснувшись раньше всех, Евгений отправляется на прогулку изучать окрестности. За ним увязываются мальчишки и все отправляются на болото ловить лягушек.
Кирсановы собираются на веранде пить чай. Аркадий отправляется к сказавшейся больной Фенечке, узнает о существовании маленького брата. Он радуется и пеняет отцу на то, что тот скрыл факт рождения еще одного сына. Николай Кирсанов растроган и не знает, что ответить.
Старших Кирсановых интересует отсутствие Базарова и Аркадий рассказывает о нем, говорит о том, что он нигилист, человек, который не принимает принципов на веру. Вернулся Базаров с лягушками, которых отнес в комнату для опытов.
Глава 6.
Во время совместного утреннего чая, в компании разгорается нешуточный спор между Павлом Петровичем и Евгением. Оба не стараются скрыть своей неприязни друг к другу. Николай Кирсанов пытается перевести разговор в другое русло и просит Базарова помочь ему с выбором удобрений. Тот соглашается.
Чтоб как-то изменить насмешки Евгения в адрес Павла Петровича, Аркадий решает рассказать другу его историю.
Глава 7.
Павел Петрович был военным. Женщины его обожали, а мужчины завидовали. В 28 лет его карьера только начиналась, и он мог далеко пойти. Но Кирсанов влюбился в одну княгиню. У нее не было детей, но был старый муж. Она вела жизнь ветреной кокетки, но Павел сильно влюбился и не мог без нее жить. После расставания он очень страдал, бросил службу и 4 года ездил за ней по всему свету.
Вернувшись на родину, он попытался вести такой же образ жизни, как и раньше, но, узнав о смерти своей возлюбленной, уехал в деревню к брату, который в это время стал вдовцом.
Глава 8.
Павел Петрович не знает чем себя занять: присутствует при разговоре управляющего и Николая Кирсанова, заходит к Фенечке посмотреть на маленького Митю.
История знакомства Николая Кирсанова и Фенечки: три года назад он встретил ее в трактире, где дела у нее и ее матери шли плохо. Кирсанов забрал их в поместье, влюбился в девушку, а после смерти ее матери стал с ней жить.
Глава 9.
Базаров знакомится с Фенечкой и ребенком, говорит, что он врач, и, если возникнет необходимость, они могут без стеснения к нему обращаться. Услышав, как Николай Кирсанов играет на виолончели, Базаров смеется, чем вызывает неодобрение Аркадия.
Глава 10.
За две недели к Базарову все привыкли, но относились по-разному: дворовые его любили, Павел Кирсанов – ненавидел, а Николай Петрович сомневался в его влиянии на сына. Однажды, он подслушал разговор Аркадия и Евгения. Базаров назвал его отставным человеком, чем очень обидел. Николай пожаловался брату, который решил дать отпор молодому нигилисту.
Неприятный разговор произошел во время вечернего чаепития. Назвав одного помещика «дрянь аристократишка», Базаров вызвал недовольство старшего Кирсанова, который стал утверждать, что следуя принципам, человек приносит пользу обществу. Евгений в ответ обвинил его в том, что он также живет бессмысленно, как и другие аристократы. Павел Петрович возразил, что нигилисты, своим отрицанием, только усугубляют положение в России.
Разгорелся нешуточный спор, который Базаров назвал бессмысленным и молодые люди удалились. Николай Петрович внезапно вспомнил, как давным-давно, будучи таким же молодым, поссорился с матерью, которая его не понимала. Теперь такое же непонимание возникло между ним и его сыном. Параллель отцы и дети – главное, на что обращает внимание автор.
Глава 11.
Перед тем, как отправиться спать, все обитатели имения были заняты своими размышлениями. Николай Петрович Кирсанов уходит в любимую беседку, где вспоминает жену и размышляет о жизни. Павел Петрович смотрит в ночное небо и думает о своем. Базаров предлагает Аркадию поехать в город и посетить старого друга.
Глава 12.
Друзья уехали в город, где провели время в компании друга семьи Базаровых Матвея Ильина, посетили губернатора и получили приглашение на бал. Давний знакомый Базарова Ситников пригласил их в гости к Евдокии Кукшиной.
Глава 13.
В гостях у Кукшиной им не понравилось, так как хозяйка выглядела неопрятно, вела бессмысленные разговоры, задавала кучу вопросов, но не ждала на них ответов. В разговоре постоянно перескакивала с предмета на предмет. Во время этого визита вперве прозвучало имя Одинцовой Анны Сергеевны.
Глава 14.
Приехав на бал, друзья знакомятся с Одинцовой, милой и привлекательной женщиной. Она проявляет внимание к Аркадию, расспрашивая его обо всем. Он рассказывает о своем друге и Анна Сергеевна приглашает их в гости.
Одинцова заинтересовала Евгения своей непохожестью на остальных женщин, и он согласился на визит к ней.
Глава 15.
Друзья приезжают в гости к Одинцовой. Встреча произвела впечатление на Базарова и он, неожиданно, сконфузился.
История Одинцовой производит впечатление на читателя. Отец девушки проигрался и умер в деревне, оставив двум дочерям разорившееся имение. Анна не растерялась и взялась за хозяйство. Встретила своего будущего мужа и прожила с ним 6 лет. Потом он умер, оставив молодой жене свое состояние. Она не любила городского общества и чаще всего жила в имении.
Базаров вел себя не так как всегда, чем очень удивлял своего друга. Он много говорил, рассуждал о медицине, ботанике. Анна Сергеевна охотно поддерживала разговор, так как разбиралась в науках. К Аркадию она отнеслась как к младшему брату. В конце разговора она пригласила молодых людей к себе в имение.
Глава 16.
В Никольском Аркадий и Базаров познакомились с другими обитателями. Сестра Анны Катя была застенчива, играла на фортепьяно. Анна Сергеевна много разговаривала с Евгением, гуляла с ним в саду. Аркадий, которому она нравилась, видя ее увлечение другом, немного ревновал. Между Базаровым и Одинцовой зарождалось чувство.
Глава 17.
Во время проживания в имении, Базаров стал меняться. Он влюбился, несмотря на то, что считал это чувство романтической билебердой. Он не мог от нее отвернуться и представлял ее в своих объятиях. Чувство было взаимным, но они не желали открываться друг другу.
Базаров встречает управляющего своего отца, который рассказывает, что его ждут родители, они волнуются. Евгений сообщает об отъезде. Вечером между Базаром и Анной Сергеевной происходит разговор, где они пытаются понять, что каждый из них мечтает получить от жизни.
Глава 18.
Базаров признается Одинцовой в любви. В ответ он слышит: «Вы меня не поняли,» и чувствует себя крайне неловко. Анна Сергеевна считает, что без Евгения ей будет спокойнее и не принимает его признания. Базаров принимает решение уехать.
Глава 19.
Произошел не совсем приятный разговор между Одинцовой и Базаровым. Он сообщил ей, что уезжает, остаться может только при одном условии, но оно – несбыточное и Анна Сергеевна его никогда не полюбит.
На следующий день Аркадий и Базаров уезжают к родителям Евгения. Прощаясь, Одинцова выражает надежду на встречу. Аркадий замечает, что друг сильно изменился.
Глава 20.
В доме старших Базаровых их приняли хорошо. Родители очень обрадовались, но зная, что сын не одобряет такое проявление чувств, старались держаться сдержаннее. Во время обеда отец рассказывал, как он ведет хозяйство, а мать только и смотрела на сына.
После ужина Евгений отказался поговорить с отцом, сославшись на усталость. Однако, он не уснул до утра. В романе «Отцы и дети» описание отношений между поколениями показано лучше, чем в других произведениях.
Глава 21
В доме родителей Базаров пробыл совсем мало, так как ему было скучно. Он считал, что своим вниманием они мешают ему работать. Между друзьями произошел спор, который почти перерос в ссору. Аркадий пытался доказать, что так жить нельзя, Базаров не соглашался с его мнением.
Родители, узнав о решении Евгения уехать, сильно расстроились, но старались не показывать своих чувств, особенно отец. Он успокоил сына, что раз надо уехать, значит надо это сделать. После отъезда родители остались одни и сильно переживали, что сын их бросил.
Глава 22.
По дороге Аркадий решил завернуть в Никольское. Друзей встретили очень холодно. Анна Сергеевна долго не спускалась, а когда появилась, у нее было недовольное выражение лица и по ее речи было понятно, что им не рады.
В имении Кирсанов старших им обрадовались. Базаров стал заниматься оптами и своими лягушками. Аркадий помогал отцу в управлении имением, но постоянно думал об Одинцовых. Наконец, найдя переписку между матерями, своей и Одинцовой, он находит предлог поехать к ним в гости. Аркадий боится, что ему будут не рады, но одного его встретили тепло и радушно.
Глава 23.
Базаров понимает причину отъезда Аркадия и полностью отдается работе. Он уединяется и больше не спорит с обитателями дома. Он ко всем относится плохо, делая исключение только для Фенечки.
Однажды в беседке они много разговаривали, и, решив проверить свои мысли, Базаров поцеловал ее в губы. Это увидел Павел Петрович, который, молча, ушел в дом. Базаров чувствовал себя неловко, у него проснулась совесть.
Глава 24.
Павел Петрович Кирсанов оскорблен поведением Базарова и вызывает его на дуэль. Признаться домашним в истинных причинах они не хотят и говорят, что стрелялись из-за политических разногласий. Евгений ранит Кирсанова в ногу.
Испортив полностью свои взаимоотношения с Кирсановыми старшими, Базаров уезжает к своим родителям, но по дороге заворачивает в Никольское.
Аркадий все больше и больше увлекается сестрой Анны Сергеевны, Катей.
Глава 25.
Катя разговаривает с Аркадием и убеждает того, что без влияния друга он совсем другой, милый и добрый. Они пытаются объясниться друг другу в любви, но Аркадий, пугается и поспешно уходит. В своей комнате он находит приехавшего Базарова, который рассказал ему о том, что произошло в Марьино в его отсутствие. Встретившись с Одинцовой, Базаров признает свои ошибки. Они говорят друг другу, что хотят остаться просто друзьями.
Глава 26.
Аркадий признается Кате в любви, просит ее руки и она соглашается стать его женой. Базаров прощается с другом, злобно обвиняя его в том, что он не годится для решающих дел. Евгений уезжает к своим родителям в имение.
Глава 27.
Живя в родительском доме, Базаров не знает чем заняться. Затем он начинает помогать отцу, лечит больных. Вскрывая умершего от тифа крестьянина, он случайно ранит себя и заражается тифом. Начинается горячка, он просит послать за Одинцовой. Анна Сергеевна приезжает и видит совершенно другого человека. Перед смертью Евгений говорит ей о своих настоящих чувствах, а потом умирает.
Глава 28.
Прошло полгода. В один день прошли две свадьбы, Аркадия с Катей и Николая Петровича с Феней. Павел Петрович уехал за границу. Вышла замуж и Анна Сергеевна, став спутницей не по любви, а по убеждению.
Жизнь продолжалась и только два старых человека постоянно проводили время на могиле сына, где росли две елочки.
Данный краткий пересказ «Отцы и дети» поможет понять основной замысел и суть произведения, для более глубоких знаний рекомендуем ознакомиться с полной версией.
Тест по роману
Хорошо запомнили краткое содержание? Пройдите тест, чтобы проверить свои знания:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.4 . Всего получено оценок: 27863.
– Что, Петр, не видать еще? – спрашивал 20 мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».
– Не видать? – повторил барин.
– Не видать, – вторично ответствовал слуга.
Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.
Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в Английский клуб, но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться… но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын… кандидат… Аркаша…» – беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена… «Не дождалась!» – шепнул он уныло… Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…
– Никак, они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…
– Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками… Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.
– Дай же отряхнуться, папаша, – говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, – я тебя всего запачкаю.
– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. – Покажи-ка себя, покажи-ка, – прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
– Папаша, – сказал он, – позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста, в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
– Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас; надеюсь… позвольте узнать ваше имя и отчество?
– Евгений Васильев, – отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
Посвящается памяти
Виссариона Григорьевича
БЕЛИНСКОГО
I
Что, Петр, не видать еще? спрашивал 20-го мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками. Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать». Не видать? повторил барин. Не видать, вторично ответствовал слуга. Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом. Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в английский клуб, но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичьим двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться... но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата. Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын... кандидат... Аркаша...» беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена... «Не дождалась!» шепнул он уныло... Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес... Никак они едут-с, доложил слуга, вынырнув из-под ворот. Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица... Аркаша! Аркаша! закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками... Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.Посвящается памяти
Виссариона Григорьевича Белинского
I
– Что, Петр, не видать еще? – спрашивал 20 мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на *** шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
Слуга, в котором все: и бирюзовая сережка в ухе, и напомаженные разноцветные волосы, и учтивые телодвижения, словом, все изобличало человека новейшего, усовершенствованного поколения, посмотрел снисходительно вдоль дороги и ответствовал: «Никак нет-с, не видать».
– Не видать? – повторил барин.
– Не видать, – вторично ответствовал слуга.
Барин вздохнул и присел на скамеечку. Познакомим с ним читателя, пока он сидит, подогнувши под себя ножки и задумчиво поглядывая кругом.
Зовут его Николаем Петровичем Кирсановым. У него в пятнадцати верстах от постоялого дворика хорошее имение в двести душ, или, как он выражается с тех пор, как размежевался с крестьянами и завел «ферму», – в две тысячи десятин земли. Отец его, боевой генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль. Николай Петрович родился на юге России, подобно старшему своему брату Павлу, о котором речь впереди, и воспитывался до четырнадцатилетнего возраста дома, окруженный дешевыми гувернерами, развязными, но подобострастными адъютантами и прочими полковыми и штабными личностями. Родительница его, из фамилии Колязиных, в девицах Agathe, а в генеральшах Агафоклея Кузьминишна Кирсанова, принадлежала к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы и шумные шелковые платья, в церкви подходила первая ко кресту, говорила громко и много, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, – словом, жила в свое удовольствие. В качестве генеральского сына Николай Петрович – хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки – должен был, подобно брату Павлу, поступить в военную службу; но он переломил себе ногу в самый тот день, когда уже прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца в постели, на всю жизнь остался «хроменьким». Отец махнул на него рукой и пустил его по штатской. Он повез его в Петербург, как только ему минул восемнадцатый год, и поместил его в университет. Кстати, брат его о ту пору вышел офицером в гвардейский полк. Молодые люди стали жить вдвоем, на одной квартире, под отдаленным надзором двоюродного дяди с материнской стороны, Ильи Колязина, важного чиновника. Отец их вернулся к своей дивизии и к своей супруге и лишь изредка присылал сыновьям большие четвертушки серой бумаги, испещренные размашистым писарским почерком. На конце этих четвертушек красовались старательно окруженные «выкрутасами» слова: «Пиотр Кирсаноф, генерал-майор». В 1835 году Николай Петрович вышел из университета кандидатом, и в том же году генерал Кирсанов, уволенный в отставку за неудачный смотр, приехал в Петербург с женою на житье. Он нанял было дом у Таврического сада и записался в Английский клуб, но внезапно умер от удара. Агафоклея Кузьминишна скоро за ним последовала: она не могла привыкнуть к глухой столичной жизни; тоска отставного существованья ее загрызла. Между тем Николай Петрович успел, еще при жизни родителей и к немалому их огорчению, влюбиться в дочку чиновника Преполовенского, бывшего хозяина его квартиры, миловидную и, как говорится, развитую девицу: она в журналах читала серьезные статьи в отделе «Наук». Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом в городе, в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец – в деревне, где он поселился окончательно и где у него в скором времени родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: они почти никогда не расставались, читали вместе, играли в четыре руки на фортепьяно, пели дуэты; она сажала цветы и наблюдала за птичным двором, он изредка ездил на охоту и занимался хозяйством, а Аркадий рос да рос – тоже хорошо и тихо. Десять лет прошло как сон. В 47-м году жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель; собрался было за границу, чтобы хотя немного рассеяться… но тут настал 48-й год. Он поневоле вернулся в деревню и после довольно продолжительного бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году он повез сына в университет; прожил с ним три зимы в Петербурге, почти никуда не выходя и стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. На последнюю зиму он приехать не мог, – и вот мы видим его в мае месяце 1859 года, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного: он ждет сына, получившего, как некогда он сам, звание кандидата.
Слуга, из чувства приличия, а может быть, и не желая остаться под барским глазом, зашел под ворота и закурил трубку. Николай Петрович поник головой и начал глядеть на ветхие ступеньки крылечка: крупный пестрый цыпленок степенно расхаживал по ним, крепко стуча своими большими желтыми ногами; запачканная кошка недружелюбно посматривала на него, жеманно прикорнув на перила. Солнце пекло; из полутемных сеней постоялого дворика несло запахом теплого ржаного хлеба. Замечтался наш Николай Петрович. «Сын… кандидат… Аркаша…» – беспрестанно вертелось у него в голове; он пытался думать о чем-нибудь другом, и опять возвращались те же мысли. Вспомнилась ему покойница-жена… «Не дождалась!» – шепнул он уныло… Толстый сизый голубь прилетел на дорогу и поспешно отправился пить в лужицу возле колодца. Николай Петрович стал глядеть на него, а ухо его уже ловило стук приближающихся колес…
– Никак, они едут-с, – доложил слуга, вынырнув из-под ворот.
Николай Петрович вскочил и устремил глаза вдоль дороги. Показался тарантас, запряженный тройкой ямских лошадей; в тарантасе мелькнул околыш студентской фуражки, знакомый очерк дорогого лица…
– Аркаша! Аркаша! – закричал Кирсанов, и побежал, и замахал руками… Несколько мгновений спустя его губы уже прильнули к безбородой, запыленной и загорелой щеке молодого кандидата.
II
– Дай же отряхнуться, папаша, – говорил несколько сиплым от дороги, но звонким юношеским голосом Аркадий, весело отвечая на отцовские ласки, – я тебя всего запачкаю.
– Ничего, ничего, – твердил, умиленно улыбаясь, Николай Петрович и раза два ударил рукою по воротнику сыновней шинели и по собственному пальто. – Покажи-ка себя, покажи-ка, – прибавил он, отодвигаясь, и тотчас же пошел торопливыми шагами к постоялому двору, приговаривая: «Вот сюда, сюда, да лошадей поскорее».
Николай Петрович казался гораздо встревоженнее своего сына; он словно потерялся немного, словно робел. Аркадий остановил его.
– Папаша, – сказал он, – позволь познакомить тебя с моим добрым приятелем, Базаровым, о котором я тебе так часто писал. Он так любезен, что согласился погостить у нас.
Николай Петрович быстро обернулся и, подойдя к человеку высокого роста, в длинном балахоне с кистями, только что вылезшему из тарантаса, крепко стиснул его обнаженную красную руку, которую тот не сразу ему подал.
– Душевно рад, – начал он, – и благодарен за доброе намерение посетить нас; надеюсь… позвольте узнать ваше имя и отчество?
– Евгений Васильев, – отвечал Базаров ленивым, но мужественным голосом и, отвернув воротник балахона, показал Николаю Петровичу все свое лицо. Длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заостренным носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвету, оно оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум.
– Надеюсь, любезнейший Евгений Васильич, что вы не соскучитесь у нас, – продолжал Николай Петрович.
Тонкие губы Базарова чуть тронулись; но он ничего не отвечал и только приподнял фуражку. Его темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа.
– Так как же, Аркадий, – заговорил опять Николай Петрович, оборачиваясь к сыну, – сейчас закладывать лошадей, что ли? Или вы отдохнуть хотите?
– Дома отдохнем, папаша; вели закладывать.
– Сейчас, сейчас, – подхватил отец. – Эй, Петр, слышишь? Распорядись, братец, поживее.
Петр, который в качестве усовершенствованного слуги не подошел к ручке барича, а только издали поклонился ему, снова скрылся под воротами.
– Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, – хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, – только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Кучер Николая Петровича вывел лошадей.
– Ну, поворачивайся, толстобородый! – обратился Базаров к ямщику.
– Слышь, Митюха, – подхватил другой, тут же стоявший ямщик с руками, засунутыми в задние прорехи тулупа, – барин-то тебя как прозвал? Толстобородый и есть.
Митюха только шапкой тряхнул и потащил вожжи с потной коренной.
– Живей, живей, ребята, подсобляйте, – воскликнул Николай Петрович, – на водку будет!
В несколько минут лошади были заложены; отец с сыном поместились в коляске; Петр взобрался на козлы; Базаров вскочил в тарантас, уткнулся головой в кожаную подушку – и оба экипажа покатили.
III
– Так вот как, наконец ты кандидат и домой приехал, – говорил Николай Петрович, потрогивая Аркадия то по плечу, то по колену. – Наконец!
– А что дядя? здоров? – спросил Аркадий, которому, несмотря на искреннюю, почти детскую радость, его наполнявшую, хотелось поскорее перевести разговор с настроения взволнованного на обыденное.
– Здоров. Он хотел было выехать со мной к тебе навстречу, да почему-то раздумал.
– А ты долго меня ждал? – спросил Аркадий.
– Да часов около пяти.
– Добрый папаша!
Аркадий живо повернулся к отцу и звонко поцеловал его в щеку. Николай Петрович тихонько засмеялся.
– Какую я тебе славную лошадь приготовил! – начал он, – ты увидишь. И комната твоя оклеена обоями.
– А для Базарова комната есть?
– Найдется и для него.
– Пожалуйста, папаша, приласкай его. Я не могу тебе выразить, до какой степени я дорожу его дружбой.
– Ты недавно с ним познакомился?
– Недавно.
– То-то прошлою зимой я его не видал. Он чем занимается?
– Главный предмет его – естественные науки. Да он все знает. Он в будущем году хочет держать на доктора.
– А! он по медицинскому факультету, – заметил Николай Петрович и помолчал. – Петр, – прибавил он и протянул руку, – это, никак, наши мужики едут?
Петр глянул в сторону, куда указывал барин. Несколько телег, запряженных разнузданными лошадьми, шибко катились по узкому проселку. В каждой телеге сидело по одному, много по два мужика в тулупах нараспашку.
– Точно так-с, – промолвил Петр.
– Куда это они едут, в город, что ли?
– Полагать надо, что в город. В кабак, – прибавил он презрительно и слегка наклонился к кучеру, как бы ссылаясь на него. Но тот даже не пошевельнулся: это был человек старого закала, не разделявший новейших воззрений.
– Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, – продолжал Николай Петрович, обращаясь к сыну. – Не платят оброка. Что ты будешь делать?
– А своими наемными работниками ты доволен?
– Да, – процедил сквозь зубы Николай Петрович. – Подбивают их, вот что беда; ну, и настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется – мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?
– Тени нет у вас, вот что горе, – заметил Аркадий, не отвечая на последний вопрос.
– Я с северной стороны над балконом большую маркизу приделал, – промолвил Николай Петрович, – теперь и обедать можно на воздухе.
– Что-то на дачу больно похоже будет… а впрочем, это все пустяки. Какой зато здесь воздух! Как славно пахнет! Право, мне кажется, нигде в мире так не пахнет, как в здешних краях! Да и небо здесь…
Аркадий вдруг остановился, бросил косвенный взгляд назад и умолк.
– Конечно, – заметил Николай Петрович, – ты здесь родился, тебе все должно казаться здесь чем-то особенным…
– Ну, папаша, это все равно, где бы человек ни родился.
– Однако…
– Нет, это совершенно все равно.
Николай Петрович посмотрел сбоку на сына, и коляска проехала с полверсты, прежде чем разговор возобновился между ними.
– Не помню, писал ли я тебе, – начал Николай Петрович, – твоя бывшая нянюшка, Егоровна, скончалась.
– Неужели? Бедная старуха! А Прокофьич жив?
– Жив и нисколько не изменился. Все так же брюзжит. Вообще ты больших перемен в Марьине не найдешь.
– Приказчик у тебя все тот же?
– Вот разве что приказчика я сменил. Я решился не держать больше у себя вольноотпущенных, бывших дворовых, или по крайней мере не поручать им никаких должностей, где есть ответственность. (Аркадий указал глазами на Петра.) Il est libre, en effet, – заметил вполголоса Николай Петрович, – но ведь он – камердинер. Теперь у меня приказчик из мещан: кажется, дельный малый. Я ему назначил двести пятьдесят рублей в год. Впрочем, – прибавил Николай Петрович, потирая лоб и брови рукою, что у него всегда служило признаком внутреннего смущения, – я тебе сейчас сказал, что ты не найдешь перемен в Марьине… Это не совсем справедливо. Я считаю своим долгом предварить тебя, хотя…
Он запнулся на мгновенье и продолжал уже по-французски.
– Строгий моралист найдет мою откровенность неуместною, но, во-первых, это скрыть нельзя, а во-вторых, тебе известно, у меня всегда были особенные принципы насчет отношений отца к сыну. Впрочем, ты, конечно, будешь вправе осудить меня. В мои лета… Словом, эта… эта девушка, про которую ты, вероятно, уже слышал…
– Фенечка? – развязно спросил Аркадий.
Николай Петрович покраснел.
– Не называй ее, пожалуйста, громко… Ну да… она теперь живет у меня. Я ее поместил в доме… там были две небольшие комнатки. Впрочем, это все можно переменить.
– Помилуй, папаша, зачем?
– Твой приятель у нас гостить будет… неловко…
– Насчет Базарова ты, пожалуйста, не беспокойся. Он выше всего этого.
– Ну, ты, наконец, – проговорил Николай Петрович. – Флигелек-то плох – вот беда.
– Помилуй, папаша, – подхватил Аркадий, – ты как будто извиняешься; как тебе не совестно.
– Конечно, мне должно быть совестно, – отвечал Николай Петрович, все более и более краснея.
– Полно, папаша, полно, сделай одолжение! – Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» – подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. – Перестань, пожалуйста, – повторил он еще раз, невольно наслаждаясь сознанием собственной развитости и свободы.
Николай Петрович глянул на него из-под пальцев руки, которою он продолжал тереть себе лоб, и что-то кольнуло его в сердце… Но он тут же обвинил себя.
– Вот это уж наши поля пошли, – проговорил он после долгого молчания.
– А это впереди, кажется, наш лес? – спросил Аркадий.
– Да, наш. Только я его продал. В нынешнем году его сводить будут.
– Зачем ты его продал?
– Деньги были нужны; притом же эта земля отходит к мужикам.
– Которые тебе оброка не платят?
– Это уж их дело, а впрочем, будут же они когда-нибудь платить.
– Жаль леса, – заметил Аркадий и стал глядеть кругом.
Места, по которым они проезжали, не могли назваться живописными. Поля, все поля тянулись вплоть до самого небосклона, то слегка вздымаясь, то опускаясь снова; кое-где виднелись небольшие леса и, усеянные редким и низким кустарником, вились овраги, напоминая глазу их собственное изображение на старинных планах екатерининского времени. Попадались и речки с обрытыми берегами, и крошечные пруды с худыми плотинами, и деревеньки с низкими избенками под темными, часто до половины разметанными крышами, и покривившиеся молотильные сарайчики с плетенными из хвороста стенами и зевающими воротищами возле опустелых гумен, и церкви, то кирпичные с отвалившеюся кое-где штукатуркой, то деревянные с наклонившимися крестами и разоренными кладбищами. Сердце Аркадия понемногу сжималось. Как нарочно, мужички встречались все обтерханные, на плохих клячонках; как нищие в лохмотьях, стояли придорожные ракиты с ободранною корой и обломанными ветвями; исхудалые, шершавые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по канавам. Казалось, они только что вырвались из чьих-то грозных, смертоносных когтей – и, вызванный жалким видом обессиленных животных, среди весеннего красного дня, вставал белый призрак безотрадной, бесконечной зимы с ее метелями, морозами и снегами… «Нет, – подумал Аркадий, – небогатый край этот, не поражает он ни довольством, ни трудолюбием; нельзя, нельзя ему так остаться, преобразования необходимы… но как их исполнить, как приступить?..»
Так размышлял Аркадий… а пока он размышлял, весна брала свое. Все кругом золотисто зеленело, все широко и мягко волновалось и лоснилось под тихим дыханием теплого ветерка, все – деревья, кусты и травы; повсюду нескончаемыми звонкими струйками заливались жаворонки; чибисы то кричали, виясь над низменными лугами, то молча перебегали по кочкам; красиво чернея в нежной зелени еще низких яровых хлебов, гуляли грачи; они пропадали во ржи, уже слегка побелевшей, лишь изредка выказывались их головы в дымчатых ее волнах. Аркадий глядел, глядел, и, понемногу ослабевая, исчезали его размышления… Он сбросил с себя шинель и так весело, таким молоденьким мальчиком посмотрел на отца, что тот опять его обнял.
– Теперь уж недалеко, – заметил Николай Петрович, – вот стоит только на эту горку подняться, и дом будет виден. Мы заживем с тобой на славу, Аркаша; ты мне помогать будешь по хозяйству, если только это тебе не наскучит. Нам надобно теперь тесно сойтись друг с другом, узнать друг друга хорошенько, не правда ли?
– Конечно, – промолвил Аркадий, – но что за чудный день сегодня!
– Для твоего приезда, душа моя. Да, весна в полном блеске. А впрочем, я согласен с Пушкиным – помнишь, в Евгении Онегине:
Как грустно мне твое явленье,
Весна, весна, пора любви!
Какое…
Николай Петрович умолк, а Аркадий, который начал было слушать его не без некоторого изумления, но и не без сочувствия, поспешил достать из кармана серебряную коробочку со спичками и послал ее Базарову с Петром.
– Хочешь сигарку? – закричал опять Базаров.
– Давай, – отвечал Аркадий.
Петр вернулся к коляске и вручил ему вместе с коробочкой толстую черную сигарку, которую Аркадий немедленно закурил, распространяя вокруг себя такой крепкий и кислый запах заматерелого табаку, что Николай Петрович, отроду не куривший, поневоле, хотя незаметно, чтобы не обидеть сына, отворачивал нос.
Четверть часа спустя оба экипажа остановились перед крыльцом нового деревянного дома, выкрашенного серою краской и покрытого железною красною крышей. Это и было Марьино, Новая слободка тож, или, по крестьянскому наименованью, Бобылий Хутор.
IV
Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова. Он молча отворил дверцу коляски и отстегнул фартук тарантаса. Николай Петрович с сыном и с Базаровым отправились через темную и почти пустую залу, из-за двери которой мелькнуло молодое женское лицо, в гостиную, убранную уже в новейшем вкусе.
– Вот мы и дома, – промолвил Николай Петрович, снимая картуз и встряхивая волосами. – Главное, надо теперь поужинать и отдохнуть.
– Поесть действительно не худо, – заметил, потягиваясь, Базаров и опустился на диван.
– Да, да, ужинать давайте, ужинать поскорее. – Николай Петрович без всякой видимой причины потопал ногами. – Вот кстати и Прокофьич.
Вошел человек лет шестидесяти, беловолосый, худой и смуглый, в коричневом фраке с медными пуговицами и в розовом платочке на шее. Он осклабился, подошел к ручке к Аркадию и, поклонившись гостю, отступил к двери и положил руки за спину.
– Вот он, Прокофьич, – начал Николай Петрович, – приехал к нам наконец… Что? как ты его находишь?
– В лучшем виде-с, – проговорил старик и осклабился опять, но тотчас же нахмурил свои густые брови. – На стол накрывать прикажете? – проговорил он внушительно.
– Да, да, пожалуйста. Но не пройдете ли вы сперва в вашу комнату, Евгений Васильич?
– Нет, благодарствуйте, незачем. Прикажите только чемоданишко мой туда стащить да вот эту одёженку, – прибавил он, снимая с себя свой балахон.
– Очень хорошо. Прокофьич, возьми же их шинель. (Прокофьич, как бы с недоумением, взял обеими руками базаровскую «одёженку» и, высоко подняв ее над головою, удалился на цыпочках.) А ты, Аркадий, пойдешь к себе на минутку?
– Да, надо почиститься, – отвечал Аркадий и направился было к дверям, но в это мгновение вошел в гостиную человек среднего роста, одетый в темный английский сьют , модный низенький галстух и лаковые полусапожки, Павел Петрович Кирсанов. На вид ему было лет сорок пять: его коротко остриженные седые волосы отливали темным блеском, как новое серебро; лицо его, желчное, но без морщин, необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной: особенно хороши были светлые, черные, продолговатые глаза. Весь облик Аркадиева дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и то стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов.
Павел Петрович вынул из кармана панталон свою красивую руку с длинными розовыми ногтями, руку, казавшуюся еще красивей от снежной белизны рукавчика, застегнутого одиноким крупным опалом, и подал ее племяннику. Совершив предварительно европейское «shake hands», он три раза, по-русски, поцеловался с ним, то есть три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек, и проговорил:
– Добро пожаловать.
Николай Петрович представил его Базарову: Павел Петрович слегка наклонил свой гибкий стан и слегка улыбнулся, но руки не подал и даже положил ее обратно в карман.
– Я уже думал, что вы не приедете сегодня, – заговорил он приятным голосом, любезно покачиваясь, подергивая плечами и показывая прекрасные белые зубы. – Разве что на дороге случилось?
– Ничего не случилось, – отвечал Аркадий, – так, замешкались немного. Зато мы теперь голодны, как волки. Поторопи Прокофьича, папаша, а я сейчас вернусь.
– Постой, я с тобой пойду! – воскликнул Базаров, внезапно порываясь с дивана.
Оба молодые человека вышли.
– Кто сей? – спросил Павел Петрович.
– Приятель Аркаши, очень, по его словам, умный человек.
– Он у нас гостить будет?
– Этот волосатый?
Павел Петрович постучал ногтями по столу.
– Я нахожу, что Аркадий s’est degourdi, – заметил он. – Я рад его возвращению.
За ужином разговаривали мало. Особенно Базаров почти ничего не говорил, но ел много. Николай Петрович рассказывал разные случаи из своей, как он выражался, фермерской жизни, толковал о предстоящих правительственных мерах, о комитетах, о депутатах, о необходимости заводить машины и т.д. Павел Петрович медленно похаживал взад и вперед по столовой (он никогда не ужинал), изредка отхлебывая из рюмки, наполненной красным вином, и еще реже произнося какое-нибудь замечание или, скорее, восклицание, вроде «а! эге! гм!». Аркадий сообщил несколько петербургских новостей, но он ощущал небольшую неловкость, ту неловкость, которая обыкновенно овладевает молодым человеком, когда он только что перестал быть ребенком и возвратился в место, где привыкли видеть и считать его ребенком. Он без нужды растягивал свою речь, избегал слова «папаша» и даже раз заменил его словом «отец», произнесенным, правда, сквозь зубы; с излишнею развязностью налил себе в стакан гораздо больше вина, чем самому хотелось, и выпил все вино. Прокофьич не спускал с него глаз и только губами пожевывал. После ужина все тотчас разошлись.
– А чудаковат у тебя дядя, – говорил Аркадию Базаров, сидя в халате возле его постели и насасывая короткую трубочку. – Щегольство какое в деревне, подумаешь! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!
– Да ведь ты не знаешь, – ответил Аркадий, – ведь он львом был в свое время. Я когда-нибудь расскажу тебе его историю. Ведь он красавцем был, голову кружил женщинам.
– Да, вот что! По старой, значит, памяти. Пленять-то здесь, жаль, некого. Я все смотрел: этакие у него удивительные воротнички, точно каменные, и подбородок так аккуратно выбрит. Аркадий Николаич, ведь это смешно?
– Пожалуй; только он, право, хороший человек.
– Архаическое явление! А отец у тебя славный малый. Стихи он напрасно читает и в хозяйстве вряд ли смыслит, но он добряк.
– Отец у меня золотой человек.
– Заметил ли ты, что он робеет?
Аркадий качнул головою, как будто он сам не робел.
– Удивительное дело, – продолжал Базаров, – эти старенькие романтики! Разовьют в себе нервную систему до раздражения… ну, равновесие и нарушено. Однако прощай! В моей комнате английский рукомойник, а дверь не запирается. Все-таки это поощрять надо – английские рукомойники, то есть прогресс!
Базаров ушел, а Аркадием овладело радостное чувство. Сладко засыпать в родимом доме, на знакомой постели, под одеялом, над которым трудились любимые руки, быть может руки нянюшки, те ласковые, добрые и неутомимые руки. Аркадий вспомнил Егоровну, и вздохнул, и пожелал ей царствия небесного… О себе он не молился.
И он и Базаров заснули скоро, но другие лица в доме долго еще не спали. Возвращение сына взволновало Николая Петровича. Он лег в постель, но не загасил свечки и, подперши рукою голову, думал долгие думы. Брат его сидел далеко за полночь в своем кабинете, на широком гамбсовом кресле, перед камином, в котором слабо тлел каменный уголь. Павел Петрович не разделся, только китайские красные туфли без задков сменили на его ногах лаковые полусапожки. Он держал в руках последний нумер Galignani , но он не читал; он глядел пристально в камин, где, то замирая, то вспыхивая, вздрагивало голубоватое пламя… Бог знает, где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они: выражение его лица было сосредоточенно и угрюмо, чего не бывает, когда человек занят одними воспоминаниями. А в маленькой задней комнатке, на большом сундуке, сидела, в голубой душегрейке и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
Кандидат – лицо, сдавшее специальный «кандидатский экзамен» и защитившее специальную письменную работу по окончании университета, первая ученая степень, установленная в 1804 г.
Английский клуб – место собрания состоятельных и родовитых дворян для вечернего времяпрепровождения. Здесь развлекались, читали газеты, журналы, обменивались политическими новостями и мнениями и т.п. Обычай устраивать такого рода клубы заимствован в Англии. Первый английский клуб в России возник в 1700 году.
Произведения, написанные И. С. Тургеневым, внесли неоценимый вклад в развитие отечественной литературы. Многие из них хорошо известны читателям различных возрастов. Однако самым популярным из его сочинений является роман «Отцы и дети», с кратким содержанием которого можно будет ознакомиться в этой статье.
Это произведение было завершено в 1861 г. и стало ответом на многие вопросы, которые волновали умы современников писателя. Ведь это был период, предшествовавший отмене крепостного права. Он стал переломным моментом для России, общественное мнение которой находилось на стыке старого консервативного и шедшего ему на смену новаторского мышления. Все это провоцировало конфликт идеологий, который писатель ярко показал на примере жизни семьи Кирсановых.
История написания
Идея создания нового произведения, которое отразило бы в себе окружающую действительность, пришла к Тургеневу в тот момент, когда он находился на острове Хайт, принадлежащем Англии. Писатель начал задумываться о крупной повести, рассказывающей о жизни молодого врача. Прототипом главного героя (Базарова) стал доктор, которого Тургенев случайно встретил, путешествуя по железной дороге. В этом молодом человеке русский писатель смог рассмотреть зачатки нигилизма - философии отрицания норм нравственной культуры, а также общепринятых ценностей и идеалов, которая только зарождалась в те времена.
Русский мужик - это тот самый таинственный незнакомец, о котором некогда так много толковала госпожа Ратклифф. Кто его поймет? Он сам себя не понимает...
К началу своей работы Тургенев приступил в 1860 г. В это время он уехал вместе с дочерью в Париж и, обосновавшись там, планировал в самые короткие сроки создать новое произведение. Уже на протяжении первого года им была написана половина романа. Причем от своего труда Иван Сергеевич получил огромное удовлетворение. Ему безумно импонировал образ его героя - Евгения Базарова. Однако спустя некоторое время писатель понял, что на чужбине, вдалеке от российских событий, работать он просто не может. Именно поэтому Тургенев возвращается на родину. Здесь, оказавшись в атмосфере современных ему общественных движений, он успешно завершает свой роман.
Незадолго до окончания работы над книгой в России произошло знаменательное историческое событие, которым явилась отмена крепостного права. Последние главы романа писатель дописывал на своей малой родине, в селе Спасском.
Публикации
С романом «Отцы и дети» И. С. Тургенева читателей познакомило популярное литературное издание «Русский вестник». Как и предполагал писатель, неоднозначный образ его главного героя стал причиной возникновения бурной реакции критиков. Множество споров по поводу этого произведения появлялось и в печати. Критики писали статьи, посвященные разбору характеристики Базарова и идейной направленности романа. И в этом нет ничего удивительного, ведь автор познакомил своего читателя с совершенно новым образом. Его герой, отрицающий все прекрасное и привычное, стал своеобразным гимном еще молодому в те годы нигилистическому течению.
После того как роман «Отцы и дети» появился в «Русском вестнике», Тургеневым была произведена небольшая переработка текста. Он несколько сгладил некоторые особенно резкие черты в характере Базарова и сделал его образ более привлекательным по сравнению с первоначальным вариантом. Отредактированная версия вышла в печать осенью 1862 г. Ее Тургенев посвятил своему близкому другу В. Г. Белинскому, благодаря влиянию которого происходило формирование общественных взглядов Ивана Сергеевича.
Роман «Отцы и дети» занял свое достойное место в русской литературе. Это уникальное произведение отразило вечное противостояние, существующее между двумя поколениями, не только на примере отдельно взятой семьи, но и в масштабах общественной и политической жизни целого государства.
Смысл названия
Конечно, знакомясь с кратким содержанием «Отцов и детей» и анализом произведения, читателю хочется понять суть его заглавия. Бесспорно, его не стоит трактовать в буквальном смысле.
Произведение рассказывает нам о двух семьях - двух представителях старшего поколения и двух их сыновьях. Однако при рассмотрении краткого содержания «Отцов и детей» герои несколько отступают на задний план. Основной смысл романа заключен вовсе не в описании их жизнедеятельности. Он заключен в глобальных отличиях мировоззрений.
О чем нам может сказать анализ краткого содержания «Отцов и детей» И. Тургенева? Название романа говорит читателю о том, что в общении двух поколений всегда были, есть и будут существовать некие противоречия. При этом родители и их дети противопоставляются друг другу с помощью союза «и». Но это только на бумаге. Фактически же между ними существует целая пропасть. Это временной промежуток в четверть века или более того, за который порой полностью меняется культурная, экономическая и политическая ситуация в стране и, конечно, взгляды общественности. При этом старшее поколение стремится сохранить уже сложившееся мировоззрение, а молодежь приобретает собственные взгляды на жизнь. И подобная ситуация повторяется вечно. Именно поэтому взгляды отцов и их детей на жизнь совпадают крайне редко. В этом и заключен смысл заголовка романа Тургенева «Отцы и дети», который говорит нам о том, является весьма естественным, и в нем нет ничего предосудительного. При этом важно, чтобы обе стороны сохраняли друг к другу взаимное уважение, и оставалось почтение к родителям с принятием их добрых пожеланий, напутствий и советов.
Идеология произведения
Не только с противостоянием детей и их родителей связан смысл заглавия романа. При рассмотрении краткого содержания «Отцов и детей» главная мысль произведения становится понятной его читателю. Она заключена в принадлежности двух поколений к различным идеологиям, которые современны каждому поколению. В романе автор знакомит читателя не только с представителями двух семейств. Он рассказывает и о нескольких идеологических мировоззрениях, в числе которых либеральное, консервативное, а также революционно-демократическое. Что касается последнего из них, то его придерживается одна из ключевых фигур произведения - Евгений Базаров. Этот молодой человек - будущий врач, последователь немецких материалистов и сторонник нигилизма. Именно с помощью Базарова автору и удалось создать основной резонанс романа. Этот герой наставляет Аркадия, вступает в споры с братьями Кирсановыми, открыто высказывает свое презрение псевдонигилистам Кукшину и Ситникову, а впоследствии, вопреки всем высказанным им же взглядам, влюбляется безответно в Анну Сергеевну Одинцову - богатую вдову.
Анализ героев и их характеристика
О чем мы можем узнать из краткого содержания «Отцов и детей» Ивана Тургенева? Основными консерваторами, отображенными в произведении, являются родители Базарова. Его отец - армейский врач, и мать - набожная помещица, привыкли вести в своей деревне размеренный образ жизни. Они очень любят своего сына. Однако мать беспокоит то, что она не видит в нем веры. При этом родители радуются успехам Евгения и уверены в его светлом будущем. Отец Базарова даже горд тем, что за всю жизнь их сын не попросил у него ни единой копейки, стремясь всего добиваться сам. Подобное характеризует младшего Базарова как сильную, передовую и самодостаточную личность. Подобный образ актуален также и для современного времени.
Псевдонигилизм Кирсанова
Из самого краткого содержания «Отцов и детей» Тургенева мы узнаем о близком друге Евгения Базарова. Это Аркадий Кирсанов. Данного героя автор показывает как человека, изо всех сил старающегося соответствовать Базарову в утверждаемой им философии нигилизма. Однако делает он это надуманно и неестественно. У Аркадия нет твердого убеждения в том, что необходимо отрицать духовные ценности.
Кирсанов гордится собой и восхищается своим другом Евгением. Но в то же время Аркадий порой забывается. У него с лица спадает маска. Иногда из речи этого героя можно узнать о его истинных чувствах.
В чувстве человека, который знает и говорит, что он беден, должно быть что-то особенное, какое-то своего рода тщеславие.
В то время как Аркадий представлял себя как убежденного нигилиста, он также влюбился в Одинцову. Однако после отдал свое предпочтение ее сестре Кате.
Мировоззрение старшего поколения
Из краткого содержания произведения «Отцы и дети» мы узнаем и о сторонниках либерализма. Ими являются братья - Павел и Николай Кирсановы. Что касается Николая Петровича, то его автор описывает как человека, обладающего тонкой душевной организацией. Он любит литературу и поэзию, а также не скрывает трепетных чувств к Фенечке, своей служанке и матери младшего сына. Николай Петрович стесняется того, что он любит простую крестьянскую девушку, хотя при этом изо всех сил показывает, что обладает передовыми взглядами и далек от всяческих предрассудков. А вот Павел Петрович выступает главным оппонентом Базарова в любых спорах.
Мужчины уже с первой своей встречи испытывают неприязнь друг к другу. Не зря автор описывает их внутреннюю и внешнюю противоположность. Так, Павел Петрович брезглив и ухожен. Он морщится, едва завидев неряшливые одежды и длинные волосы Базарова. Евгению же смешна манерность Кирсанова. Он без всякого стеснения задействует в беседе сарказм и старается как можно больнее уколоть своего соперника. Различия между ними автор показывает даже при произнесении каждым из них слова «принцип». Так, из уст Базарова оно звучит отрывисто и резко - «прынцип». Кирсанов же растягивает это слово, произнося его медленно. При этом он ставит ударение на последнем слоге - «принсип», словно на французский манер.
Аристократизм - принсип, а без принсипов жить в наше время могут одни безнравственные или пустые люди...
Что мы узнаем о противостоянии Кирсанова и Базарова из краткого содержания «Отцов и детей»?
В конце концов негативные взаимоотношения, которые возникли между неприятелями, достигли своего пика. Спорщики даже приняли решение стреляться на дуэли. Поводом к тому стало то, что Базаров оскорбил честь Фенечки, крепко поцеловав ее в губы. Из-за того, что Павел Петрович и сам испытывал симпатию к девушке, он и решил вызвать Евгения на дуэль. Чем же она закончилась? Это мы также можем узнать из очень краткого содержания «Отцов и детей». Исход ее, к счастью, не был смертельным. Базаров остался невредим, а Кирсанов был ранен в ногу. Подобные примеры ярко свидетельствуют о совершенно противоположных мнениях представителей разных идеологических взглядов и поколений о типичных ситуациях, возникающих в жизни. В этом также находит свое отражение смысл заглавия романа, который оказывается гораздо глубже по своему повествованию, чем это могло показаться читателю на первый взгляд.
И сегодня при изучении содержания романа «Отцы и дети» мы с удовольствием знакомимся с его запоминающимися, сложными и неоднозначными героями. При этом каждый из них достаточно ярко демонстрирует талант Ивана Сергеевича Тургенева, а также его тонкий психологизм и понимание им человеческой сущности. Перейдем к рассмотрению краткого содержания «Отцов и детей» по главам.
Начало
Что мы узнаем из краткого содержания «Отцов и детей» Тургенева? Действие первой главы произведения происходит в весенние дни 1859 г. Автор знакомит нас с мелким помещиком Николаем Петровичем Кирсановым. Он находится на постоялом дворе, где ожидает приезда своего сына. Николай Петрович - вдовец, владелец небольшого имения и 200 душ. Будучи молодым, он грезил о карьере военного. Однако сбыться его мечтам помешала небольшая травма ноги. Кирсанов отучился в университете, а после женился и остался жить в деревне. В их семье родился сын. Когда мальчику исполнилось 10 лет, жена Николая Петровича умерла, и он с головой ушел в хозяйство и занимался воспитанием сына Аркадия. Когда тот подрос, Кирсанов отправил его учиться в Петербург и даже на три года переехал туда сам, чтобы быть рядом с юношей.
Знакомство с Базаровым
О чем далее расскажет нам краткое содержание глав романа «Отцы и дети»? Аркадий Кирсанов приехал домой не один. Он привез с собой друга Евгения, с которым просил не церемониться. Об этом нам автор рассказывает во второй главе романа. Тургенев показывает нам Базарова как человека простого. Это подтверждает и его решение ехать в тарантайке. Отец же с сыном усаживаются в коляску.
Дорога домой
Далее краткое содержание книги «Отцы и дети» познакомит нас с 3-й главой. Она повествует читателю о том, как Кирсановы с Базаровым ехали в свое поместье. Отец не скрывал радости от встречи, пытаясь обнять сына и постоянно спрашивая его о друге. Однако Аркадий немного стеснялся и пытался демонстрировать свое равнодушие. Он разговаривал с отцом развязным и равнодушным тоном, постоянно оглядываясь на Евгения. Боясь, что друг услышит его рассуждения о красоте местной природы, он все же спрашивает у отца о делах в имении. Тогда-то Николай Петрович рассказал о том, что с ним живет крестьянская девушка Феня. Однако тут же спешит разъяснить, что если сыну это не нравится, то она уедет.
Приезд в имение
Что далее мы узнаем из подробного краткого содержания «Отцов и детей»? По приезде домой хозяев никто не встретил. На крыльцо вышел только старый слуга да на миг показалась девочка. Кирсанов привел гостей в гостиную, куда и попросил подать обед. Здесь же они знакомятся с очень ухоженным и красивым пожилым человеком - братом Кирсанова Павлом Петровичем. Безупречный вид мужчины очень сильно отличается от неопрятного Базарова. После состоявшегося знакомства юноши ушли из гостиной, чтобы привести себя в порядок. В их отсутствие Павел Петрович начал спрашивать брата о Базарове, внешность которого ему очень не понравилась.
Обед прошел практически в тишине. Разговор не клеился. Все говорили мало и, встав из-за стола, тут же разошлись по комнатам спать.
Утро следующего дня
Изучая роман «Отцы и дети», по краткому содержанию мы переходим к 5-й главе. Из нее мы узнаем, что Евгений, проснувшись самым первым, тут же отправился изучать окрестности. За ним увязались мальчишки, и вместе с ними Базаров отправился на болото, чтобы там ловить лягушек.
Кирсановы же собрались пить чай на веранде. В это время Аркадий отправился к Фенечке и узнал о том, что у него есть младший брат. Новость вызвала у него радость. Он укоряет отца в том, что тот скрыл рождение сына.
Вернувшийся в имение Базаров отнес пойманных им лягушек в свою комнату. Там он намеревался проводить над ними опыты. Аркадий рассказал отцу и дяде, что его друг нигилист, не принимающий никаких принципов на веру.
Спор
Продолжим рассматривать краткое содержание глав «Отцов и детей» Тургенева. Следующая из них, шестая, рассказывает нам о нешуточном споре, который разгорелся между Евгением и Павлом Петровичем во время утреннего чая.
При этом они не скрывают явной неприязни друг к другу. Евгений насмехается над своим оппонентом.
История Павла Петровича
Чтобы как-то примирить друга с дядей, Аркадий рассказывает Евгению историю его жизни. В молодости Павел Петрович был военным. Его просто обожали женщины, а мужчины завидовали бравому военному. В 28 лет Кирсанов полюбил одну княгиню. Детей у нее не было. Однако она была замужем.
Павел Петрович очень страдал и даже бросил успешную карьеру, следуя за своей возлюбленной по всему свету. Однако вскоре она умерла. Кирсанов вернулся на родину и стал жить в деревне вместе со своим братом.
История знакомства с Фенечкой
Продолжим изучение романа «Отцы и дети». Его краткое содержание повествует читателю о том, как Николай Петрович познакомился с крестьянской девушкой. Фенечку он встретил 3 года назад в трактире. Там она работала вместе с матерью, но дела их шли очень плохо. Кирсанов пожалел женщин и забрал к себе домой. Вскоре мать умерла, а Кирсанов, влюбившись в девушку, стал жить с ней. Об этом автор рассказал нам в 8-й главе.
Знакомство Евгения с Фенечкой
Как далее развивались события в романе «Отцы и дети»? Из краткого содержания 9-й главы мы узнаем о знакомстве Базарова с Фенечкой. Евгений рассказал ей, что он врач, и если возникнет необходимость, то она может обращаться к нему без всякого стеснения.
Отношение к Базарову
Из краткого содержания 10-й главы «Отцов и детей» мы понимаем, что за две недели пребывания Евгения в имении к нему все успели привыкнуть. Однако при этом у каждого было к молодому человеку особое отношение. Его любили дворовые, ненавидел Павел Кирсанов, а что касается Николая Петровича, то тот сомневался в его правильном влиянии на сына. Во время одного из вечерних чаепитий произошел очередной спор между Кирсановым и Базаровым.
Николай Петрович попытался повлиять на него, при этом вспомнил себя в молодости, когда также ссорился из-за непонимания со старшим поколением. На этой параллели - отцы и дети - заостряет свое внимание автор в 10-й главе.
Дальнейшее повествование
Для того чтобы сделать пересказ романа «Отцы и дети» Тургенева И. С., узнаем, что же происходило в последующих (с 11-й по 28-ю) главах.
Базарова вместе с Аркадием приглашает в свой дом Анна Одинцова. Там они знакомятся с ее младшей сестрой - Екатериной. Девушка настолько понравилась гостям, что ее присутствие сковывает их.
Базаров никогда не считал себя романтиком. Понятие любви было чуждо для него. Однако с появлением в его жизни Анны Сергеевны его ощущения изменились. После серьезного разговора с Одинцовой Базаров принимает решение уехать к родителям. Его пугает то, что женщина способна овладеть его сердцем, сделав молодого человека своим рабом. Но, побыв дома всего пару дней, он вновь возвращается к Кирсановым.
Внимание Евгения привлекла и Фенечка. Он даже поцеловал девушку, что увидел Павел Петрович. Недовольство старшего Кирсанова привело мужчин к дуэли. Евгений слегка ранил Павла Петровича, но тут же оказал своему противнику помощь. После дуэли Павел уговорил брата жениться на Фенечке и дал на это свое согласие.
Налаживаются отношения и у Аркадия с Катей. Базаров же вновь отправляется к родителям, посвятив себя работе. Однажды он заразился тифом. Случилось этого из-за того, что во время работы с трупом умершего от этой болезни крестьянина Евгений случайно ранил себя.
Будучи врачом, он понимает, что дни его сочтены. Находящегося при смерти Базарова посещает Одинцова. Она видит в нем совершенного другого, измученного болезнью человека. Молодой человек клянется Анне в своих светлых чувствах к ней и в любви. После этого он заканчивается 27-я глава романа «Отцы и дети». О чем же дальше рассказывает нам автор? Спустя полгода в один день состоялось две свадьбы. Николай Петрович женился на Фене, а Аркадий - на Кате. Павел Петрович покинул имение, уехав за границу. также вышла замуж, выбрав себе супруга по расчету. Жизнь текла своим чередом. И только два старых человека, родители Базарова, постоянно проводили свое время на могиле Евгения, где росли две елочки.
Таково краткое содержание «Отцов и детей». С цитатами из произведения можно ознакомиться выше.