Школа уходит в «цифру»

1 ноября впервые площадкой крупнейшего международного образовательного саммита Global Education Leaders Partnership (GELP) стала Москва. Ведущие мировые эксперты собрались, чтобы разобраться, чему и как должна учить современная школа, чтобы подготовить детей к жизни в принципиально новом - цифровом - мире. Однако в первый же день работы стало ясно: все страны находятся в равном положении, ибо достоверного ответа на этот вопрос не знает никто.

Система образования работает так, как привыкла десятилетиями, если не столетиями. Особенно, в России, подчеркнул директора направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий Песков: те же учебные программы, те же методики, те же экзамены. Между тем, на дворе установилась «цифровая эра», а «до 20 миллионов россиян не имеют навыков, необходимых для включения в цифровую экономику. Нужны быстрые и дешевые пути, чтобы вооружить их этими навыками. А где взять такие программы, непонятно!»

Более того. Помимо чисто профессиональной подготовки, сегодняшний работодатель ждет от выпускников системы образования дополнительных компетенций: умения работать в команде, способности брать на себя ответственность за решение поставленной задачи, инновационных умений и т.д. «Мы уверены, что мир вступает в эру командной работы», - говорят они. А такому виду работы система образования тоже не учит.

Не способствует она и другому вызову «цифровой эры», - констатировал образовательный саммит. Привлекательность виртуального мира сегодня настолько превосходит возможности реального, что даже люди «аналоговых поколений», не говоря о представителях «цифрового», чаще предпочитает виртуальное реальному, а, сделав этот выбор, перестают развиваться, постепенно превращаясь в живой придаток-флэшку к электронным девайсам.

Так как же нужно сегодня учить детей?

Раньше мы говорили, какой контекст и какие технологии надо использовать при обучении. Но мы были слепы, - сформулировал главную проблему директор Федерального института развития образования Александр Асмолов. - Мы не видели главного вопроса: а для чего, собственно, нам нужно образование? Сейчас этот вопрос ставится впервые. И я бы даже сформулировал его жестко, по-русски: «А на фига образование в современном мире».

Главное в сегодняшнем образовании - не компетенции и не только навыки с технологиями, - разъяснил он. - Ключевая драма сегодняшнего образование - отставание учителей и родителей от детей. Мы слепы, чему и как учить, так как изменился век: настала эпоха разнообразия. И сегодня, как в свое время мир переходил от системы Птолемея к Копернику, так и мы переходим от модели педагога Каменского (средний ученик, средний человек) к миру персонализации и индивидуализации. Таким образом, принципиально меняется главная концепция образования. Раньше образование представляло собой трансляцию знаний, умений и навыков. Главной идеологией современного образования стала поддержка разнообразия, сегодня это - понимание того, что надо делать. А главным мотивом цикла образования стала готовность к изменениям.

Соответственно изменилась и роль учителя, подчеркнул Асмолов: «Сегодня это - мотиватор, навигатор, коммуникатор, а, главное, - эксперт в поддержке разнообразия». Ведь вопрос в том, готова ли к этому наша школа.

Тема беседы – с одной стороны, печальная, а с другой стороны, волнующая. И со всех сторон – важная. Разговор пойдет о нынешней системе образования, потому что оно со многими другими вещами в обществе связано. Гость в студии – Александр Григорьевич Асмолов , профессор Московского государственного университета.

Что волнует сегодня общество прежде всего? Как известно, недостаток информации всегда порождает некие превратные представления о том, что собираются делать власти или какие-то люди, от которых зависит жизнь человека в России.

А информация на сегодня такова: бесплатное изучение всех предметов, которые, с точки зрения Минобрнауки, считаются лишними, отменяется. Остается церковно-приходской набор: чтение, письмо, счет. Это будет бесплатно. Все остальное – за деньги. Таково представление о грядущей реформе образования у очень многих российских граждан. Так ли это на самом деле?
(Запись этой беседы слушайте в аудиофайле)

Асмолов: Каждое время рождает свои мифы. А дефицит информации рождает не только мифы. Он рождает и чудовище.

В этой ситуации необходимо понять следующие простые вещи.

Модернизация образования неизбежна, потому что люди живут в другое время и в другом веке. Это банальность, но которая многими не всегда с достаточной степенью отчетливости рефлексируется.

21-е столетие называют информационным веком или веком коммуникаций. Но одно из самых точных и емких его названий – это сетевое столетие. Все мы живем в сетевом столетии. Что это означает? Что люди оказались на информационном синхрофазотроне. И что многие профессии, которые существуют сегодня и по которым готовятся нынешние студенты, в 2004 году вообще не существовали. То, чему учатся студенты на втором курсе в технических вузах, к пятому курсу устаревает, и обучающиеся оказываются в иной реальности.

Если телевидению понадобилось около 50 лет, чтобы захватить информационное поле, то ай-пэды захватили его за один-два года. То есть, совершенно изменились скорости, в которых мы живем. На этих скоростях появляется новое поколение детей, которых можно назвать "информационными акселератами".

Если взрослый сейчас идет с ребенком четырех, а иногда даже и трех лет, и у него начал слегка сбоить мобильный телефон, он теряется и задумывается, как позвонить. Ребенок же берет в руки телефон, и тот у него начинает работать. Объяснить ребенок, как он это сделал, не может, но он сделал это, потому что он живет в этом мире.

Ключевая трагедия в образовании сегодня – это отставание учителей начальной школы от учеников начальной школы в области овладения информационной реальностью.

– Вы сейчас говорите о тех местах нашей страны, где информатизация присутствует. А давайте возьмем сельскую школу где-нибудь в Алтайском крае, где нет Интернета. Хотя, наверное, мобильные телефоны стали просто… Сейчас какое-то кино смотрела про современную деревню, так там все с мобильными телефонами. Но все равно это, в основном, болезнь или счастье больших городов. А страна-то какая у нас огромная…

Асмолов: Вы абсолютно правы. Если говорить о концентрации информационной реальности, то она связана с мегаполисами. Вместе с тем, сегодня "умные" мобильные телефоны существуют везде. Более того, когда докладывает правительство, то оказывается, что практически все российские школы обинтернечены. Иными словами, произошла интернетизация всей страны.

При этом некоторые не видят социальных последствий интернетизации. А одно из этих последствий – что худо-бедно начинает исчезать оппозиция центр-периферия или центр-провинция. Сегодня главное – это доступность уникальных потоков информации для учителей, а не только для учеников. Интернет открывает эту доступность для учителей. Мы всегда говорим про доступность Интернета для школьника, а я говорю про его доступность для учителя.

Поэтому ключевая проблема в сегодняшнем образовании – это проблема профессионального и личностного роста учителя, его ценности в культуре. Эта проблема – номер один.

В этом контексте это главное, что необходимо, с введением нового поколения стандартов, которых нечего бояться. Скажу резко, недоумков, которые хотели бы отказаться от физики, математики, биологии и литературы в школе, не найти. Вопрос в том, что от дискретных (отдельных) предметов мы переходим к образовательным областям.

Главная задача школы заключается не в том, чтобы ученик, например, изучая физику, знал, как включить или выключить свет, а в том, чтобы дать ему картину мира. Именно картина мира – главная задача. И когда мы даем ребенку разные образовательные области, тем самым, мы помогаем ему войти в эти картины мира.

Второй момент. Новый стандарт, который сегодня вводится, это не стандарт знаний а конституция жизни школы. А это означает, что она не на минимуме знаний, и вообще знания – важнейшая вещь. И именно поэтому начинают пугаться. Но без понимания того, что культура – это, как говорил Павел Флоренский, среда, растящая личность, ничего не получится. Культура – это базовая основа образования. Вырывание образования из контекста культуры – это противоестественно для развития человека и его социализации. А сегодня это информационная социализация как ключевая ее характеристика. Поэтому мы в стандартах образования вводим представление об универсальных мыслительных действиях.

– Очень многие возмущаются, когда слышат про предмет естествознание. Что это за такой предмет, который будет объединять в себе все естественные науки, которые все привыкли изучать по отдельности? Физика, химия, биология и т.д.

Асмолов: Великая ошибка состоит в том, что мы путаем развитие науки и развитие образования. Это два разных института культуры. Дело образования – транслировать, но не просто транслировать, как это делает попугай, то, что сделано в науке. Вы никогда не угонитесь за наукой, ничего не получится. Потому что, если каждое новое открытие впихивать в учебную программу, сработает "кукушинный принцип". Появилась экология – уменьшите физику или химию и т.д. Очень сложные отношения между рождением знаний в той или иной деятельности и научным развитием. Это две разные логики. Это не две параллельные прямые, они пересекаются, но вместе с тем, когда начинают логику наукоцентризма переносить в школу, это ошибка.

Главное – создать ситуацию деятельности, в которой человек приобщается к миру культуры, в том числе к миру научной культуры. Но здесь нельзя путать научную культуру с научным исследованием. Исследования имеют всегда аналитические установки на разложение тех или иных реальностей. Чтобы понять, всегда надо найти свою единицу, свой атом, свою молекулу.

Здесь наша задача – дать ориентировку в мире. Поэтому ключевая задача – научить ребенка решать задачи в условиях неопределенности. Сегодня в информационном мире нужна школа универсальных действий, нужна школа неопределенности, когда ребенок не был бы привязан к прокрустовым задачам. В жизни люди сегодня имеют дело совершенно с другим классом задач. Эти задачи, связаны с мотивацией, в них избыточные данные, недостаточные данные.

Мы привыкли к школьным задачам, в которых все дано, а в жизни, как говорил Колмогоров, надо вертеть задачу, всегда недостаток, дефицит или, наоборот, избыточное количество данных, из которых надо построить процесс решения. Поэтому мы сегодня говорим, что нужна школа неопределенности, когда ребенок решал бы разные типы задач, готовясь к неопределенным ситуациям в жизни.

Должность

Основные публикации

1. Деятельность и установка. М.: Изд-во МГУ, 1979;
2. Принципы организации памяти человека: системно-деятельностный подход к изучению познавательных процессов: учебно-методическое пособие. М.: Академия, 1985;
3. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М.: МПСИ; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1996;
4. По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии. М.: Смысл, 2002;
5. Психология личности: культурно-историческое понимание развития человека. 3-е изд., испр. и доп. М.: Смысл; ИЦ «Академия», 2007;
6. Оптика просвещения: социокультурные перспективы. М.: Просвещение, 2015;
7. Асмолов А. Г., Шехтер Е. Д., Черноризов А. М. Что такое жизнь с точки зрения психологии: историко-эволюционный подход к психофизической проблеме // Вопросы психологии. - 2016. - № 2. - С. 3–23;
8. Асмолов А. Г., Гусельцева М. С. Психология как ремесло социальных изменений: технологии гуманизации и дегуманизации в обществе // Мир психологии. - 2016. - № 4;
9. Асмолов А. Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия // Психологические исследования (электронный журнал). - 2015. - Т. 8, № 40.

Оборванный таджик лет сорока молится у памятника жителям нашего подмосковного города, погибшим во время Великой Отечественной войны.

Рядом, чуть ли не на мемориальной плите - начатая бутылка водки. Гастарбайтер периодически из нее отхлебывает и плачет. Пришлось подойти и гневно потребовать, чтобы немедленно убрал спиртное с памятника. В ответ на хорошем русском языке: "Посмотри, здесь Сергеев Пашка... мы вместе в Афгане...". Поняла, что застала неловкую и непрезентабельную, но высокую тризну по другу.

Как ни горько это звучит, но скверики вокруг памятников в честь наших общих побед и кладбища - стали единственным пространством, где выходцы из советских республик - не "чурки", не мигранты, и "не понаехали тут", а - однополчане, друзья, братья. О советском характере, имперских амбициях и другом наследстве СССР наш разговор с психологом и историком Александром Асмоловым.

Александр Асмолов: Перед нами ярчайший пример судьбы человека, лишенного смысла жизни в 90-е годы. Великая трагедия заключалась в следующем: люди, которые жили в огромной стране в ожидании коммунизма, как бы они его ни понимали, имели высокий смысл существования. Никакая социальная алхимия не должна лишать их этого ощущения. Я как психолог говорю: при любой демократии - это шок. Привычных ценностей лишились и определенные социальные группы. Например, "афганцы" или вернувшиеся с чеченской войны.

Ваш таджик нашел на памятнике дорогую фамилию. Ему абсолютно наплевать, что это всего лишь однофамилец погибшего друга. Для него важно братство. И то, что потом страна десять раз сказала, что не надо было затевать защиту интернационализма в Афганистане и что все это потом назвали исторической ошибкой, - для "афганцев" не имеет никакого значения. Попав в постсоветскую ситуацию, когда не стало общей страны, ваш знакомый ищет опору в общих символах культуры. А Великая Отечественная и ее памятники как раз и есть такая опора. Мы вместе тогда выстояли, создав уникальную идентичность. "Мы" защищали "нашу" страну и в Афганистане. Я перед такими людьми снимаю шляпу. То, что происходило во время войны, - их ценностный посох. Это особая идентичность ребят времени катастроф. Но потеря "я" как "мы" для человека невероятно опасна. Как бы далеко ни зашла приватизация "моего" сознания. А находка этого коллективного "я" сродни религиозному ритуалу. Как вы выразились, "тризне".

Российская газета : К сожалению, молодежь, которая по вечерам собирается вокруг памятника, чтобы попить пива, не воспринимает больше таджика братом. Мне пришлось провожать моего подвыпившего визави до дома…

Асмолов : В нашей стране, к сожалению, ксенофобские настроения растут. К человеку относятся подозрительно только потому, что он таджик, чеченец, украинец…

РГ : А советским людям, похоже, это было не свойственно?

Асмолов : Все сложнее. Ведь то, что сейчас происходит в межэтнических отношениях, это последствия огромной родовой травмы в виде "депортации". И чеченской, и других этносов, и даже социальных слоев, например, кулачества. При отрыве от корней изменяется сознание, люди превращаются в "перекати-поле". Такие сдвиги оборачиваются и специфическими установками, и поведением. Ведь есть культура полезности и культура достоинства. Эти два типа культур и диктуют манеру поведения по отношению к другим людям. Если вы живете в культуре достоинства, то вам абсолютно не важно, какой формы или длины у человека нос.

РГ : Соседка говорит, что в наследство от СССР ей досталось "имперское сознание". Проявляется оно следующим образом: она кормит киргизов, которые убираются в подъезде. Покупает фрукты, подсолнечное масло, иногда - сладости. При этом цитирует Экзюпери про "в ответе за тех, кого приручили"... Еще одна постсоветская травма?

Асмолов : Вы помните слова: "Не спеши узнать, по ком звонит колокол, он звонит по тебе"? За этим стоит уникальная человеческая способность сопереживать: если я вдруг узнаю, что кто-то погиб в Сомали или в Чили, что в Японии или на Гаити произошло землетрясение и люди гибнут, мне будет больно и тяжело. За этим стоит общечеловеческая (не этническая или гражданская) идентичность, которая позволяет жить по формуле Маугли: мы с тобой одной крови - ты и я. В какие бы странные термины это свойство не облекалось, называлось имперским сознанием или каким-то другим, на нормальном языке это называется сопереживаем людям в трудной ситуации.

РГ : В этом году исполняется 20 лет, как мы живем без СССР. Достаточный ли это срок, чтобы сказать: "советский человек", "совок", "гомо советикус" - ушли в прошлое?

Асмолов : Вопрос о скорости ментальных изменений - очень сложный. Я хочу вам напомнить, как буквально за несколько лет изменился менталитет одной из стран, которая славилась своей интеллигенцией, своими учеными, образом мышления перед всем миром. И вдруг - Третий рейх. Быстро все изменилось и в России. Вспомните Бунина с "Окаянными днями" и Блока с его статьей "Интеллигенция и революция", которая начиналась словами "Россия гибнет, России больше нет". Оба говорят об уникальном ускорении изменений. Наиболее точно эти ментальные сдвиги передаются стихами. Тихонов писал в 1923 году: "Мы разучились нищим подавать. Дышать над морем влагою соленой. Встречать закат. И в лавках покупать за медный мусор золото лимонов". Казалось бы, строки, далекие от реальности, но они показывали, как с огромной скоростью меняется мировосприятие, мироощущение, подход к жизни. Очень важно, какую задачу ставит в это время идеология. Советские лидеры поставили главную: выплавить нового человека, сверхчеловека. Аналогичные формулировки мы находим и у автора книги "Миф XX века" Альфреда Розенберга, который является идеологом нацистского движения.

Вся идеологическая советская машина работала на выплавку новой реальности. Работа была выполнена и "советский человек и общность советских людей" появились. Появление новой ментальности зафиксировали лучшие произведения литературы и фильмы тех лет. По ним, точно так же, как замечательный антрополог Герасимов по останкам черепа восстанавливал выражение лица Ивана Грозного, можно восстановить и образ "выплавленного" идеологами партии советского человека.

РГ : Предвижу, что в этом портрете я вряд ли узнаю дорогих людей из советского детства...

Асмолов : Сразу хочу подчеркнуть, я психолог и не собираюсь давать оценочные характеристики, только попытаюсь выделить несколько особенностей, которые были свойственны "хомо советикусу", как говорил Зиновьев. При этом, считаю, что последним человеком, который отлично знает, что такое хорошо и что такое плохо, был Владимир Владимирович Маяковский. В уникальный период, о котором мы говорим, жили Булгаков, Пастернак, мой отец, в конце концов. А они были личности, а не люди "совка".

Между тем новый человек, которого "выплавляли" советские идеологи, отличался несколькими чертами. Первая - это вера в существование центра, который все видит, все знает и все понимает. Она в той или иной мере была воспринята из российской ментальности. Мы часто говорим о "культе личности", но точнее было бы сказать: "культ центра". Именно он меняет в тоталитарных государствах менталитет народа. И в Румынии, и в Китае, и в Северной Корее, и в Польше, и в ГДР. По сути дела, тоталитарная система накладывает свою матрицу. Формула, которая действует и сейчас: "У государственного пульта всех поражает вирус культа. Идет зараза от пульта, видать конструкция не та." А чтобы оправдать эту конструкцию, уместно жесткое тоталитарное управление. Фрейд говорил, что всем управляет образ отца. У нас же всем управляет образ "великого отца", а не родного.

Еще одна черта советской идентичности - вера в существование врага. Вначале это был капитализм, потом враги народа. И сегодня этот архетип не ушел из нашей ментальности. Благо, в стране много мигрантов, людей другой национальности. Сегодня мы являемся страной развитой ксенофобии. Третья черта, касающаяся образа "гомо советикус", это бегство от принятия решений. Формулы: "Сиди и жди - придумают вожди", "Я человек маленький", "Сверху виднее" так или иначе существовали в нашем с вами сознании.

РГ : Похожее описывал Макс Вебер, отказав "представителю социальной религии равенства" в природных задатках свободы. С вами можно спорить, потому хотя бы, что все эти качества "хомо советикуса" в той или иной степени можно найти и у народов, не прошедших коммунистического перевоспитания... А что с российским менталитетом?

Асмолов : Россия переживает ситуацию утраты идентичности. Если раньше мы все пели: "Наш адрес не дом и не улица, наш адрес - Советский Союз", то сегодня мы имеем столпотворение и борьбу различных ментальностей. Не исчезли советские идеологические программы, которые являются фабрикой мотиваций в разных социальных группах. О современном кризисе идентичности написан целый ряд блестящих работ. В частности, очень интересной мне кажется работа Льва Гудкова о том, что мы сейчас обретаем идентичность по формуле "против кого дружите" (это отголосок "образа врага"), которая так и называется "Негативная идентичность". Мы с вами оказались в мире неопределенности, где шли мощнейшие процессы, начиная с так называемой "перестройки". Главный из этих процессов, который отличает нашу современную ментальность, мы приобрели в 90-е - это приватизация сознания. Она куда важнее, чем приватизация фабрик, заводов и сырьевых ресурсов. Человек сам начал принимать решения и сам отвечать за свои поступки. Молодежь всегда была носителем возмущающего поведения в любых культурах. Но у российской современной молодежи раньше начинается поиск смысла жизни, гораздо более раннее "зреление", это черта нашего времени. Мы перестаем ощущать в ситуации неопределенности уникальный отечественный страх - страх войти в открытую дверь.

РГ : Когда мы говорили об основополагающих чертах советского человека, это касалось только граждан России или вообще всех советских людей?

Асмолов : Всего Советского Союза. Идеологи работали везде. С проявлениями советской ментальности вы столкнетесь и в Узбекистане, и в Прибалтике. Например, в Эстонии или в Латвии, когда люди выходят из себя, забывают родной язык и начинают материться по-русски. Русский мат - это тоже черта ментальности. Уникальная религиозная советская система выкристаллизовала особый социальный характер. Однако в нашем сознании есть пласты разной древности. И сконструированный "хомо советикус" одни пласты подтянул, другие изменил, третьи стали меняться, когда сам "хомо советикус" разрушился. И тогда на поверхность выступили черты этнической идентичности и этнической культуры. Это произошло, например, с Узбекистаном и с Таджикистаном. Обратите внимание, что в этих странах мы и сейчас имеем уникальные тоталитарные системы с культом великой личности. Там работает советская матрица, которая накладывается на феодальную матрицу сознания. Особенности таких психологических конгломератов исследуют такие науки, как историческая психология и история ментальности. Особый интерес для ученых сейчас представляет собой Казахстан, поскольку единственный среди стран СНГ сделал главным своим козырем модернизацию образования по мировым образцам. Приватизация сознания там идет полным ходом.

Из досье РГ

Алесандр Асмолов - заведующий кафедрой психологии личности психологического факультера МГУ, автор курса "Историческая психология личности".

Толерантность с политической окраской

В Киеве

В Киеве арестована сторонница радикального "Братства" Анна Синькова, собиравшаяся 16 декабря 2010 года пожарить яичницу и сосиски на Вечном огне в Парке славы. Прокуратура предъявила ей обвинени, а суд вынес решение содержать девушку в СИЗО. Приготовить на Вечном огне яичницу и сосиски попытались четверо неизвестных лиц. Видео об этом появилось в Интернете.

В Таллине

В Таллине у входа на военное кладбище был установлен указатель, на котором в том числе было написано здесь расположен "монумент воинам Советской армии, оккупировавшим 22 сентября 1944 года Таллинн". Он установлен неподалеку от Бронзового солдата, к которому в День Победы и День освобождения Таллина приходят тысячи жителей Эстонии. Неизвестные повредили стенд- указатель. МИД Эстонии получил ноту посольства России в Эстонии, в которой выражено недоумение в связи с текстом, содержащимся на стенде. Министерство обороны Эстонии демонтировало испорченные информационные стенды, ставшие причиной политического скандала, для их восстановления. В связи с порчей стенда возбуждено уголовное дело.

В Риге

На Рижском кладбище похоронен бывший советский партизан Василий Кононов, скончавшийся в минувшую пятницу. Арестованный в 1998 году по обвинению в военных преступлениях, Кононов находился под стражей до 2000 года и был приговорен судом к 1,5 годам лишения свободы. В июне 2008 года Страсбургский суд выступил на стороне Кононова, а в мае 2010 г., рассмотрев аппеляцию, - на стороне Латвии. В ноябре 2010 года суд принял к производству прошение о пересмотре дела. Основанием стали рассекреченные данные российских архивов о военных действиях на территории Латвии в ходе Второй мировой войны.

Вернуть в состав российских вооруженных сил политруков, которых за четверть века успели подзабыть. Но даже авторы этого занятного предложения, люди военные, оказались не столь бронетанково бескомпромиссны, как вице-спикер Госдумы Ирина Яровая. Они предполагали воскресить политруков не в замену, в помощь армейским психологам. В то время как Яровая – видимо, в порядке заботы о цивилизационном наследии отечества (на заседании соответствующей рабочей группы) – настаивала на «зачистке» школы от психологов для заполнения зачищенного места воспитателями. Не знаю, насколько можно рассматривать самих воспитателей в качестве «цивилизационного наследия»: такой штатной единицы не знала даже советская школа, где имелись только замдиректора по воспитательной работе. Но, как известно, то, что начальству, вроде Яровой, удастся пропихнуть в штат, то автоматически становится «цивилизационным наследием России».

Упоминаемый моим коллегой и другом Александром Асмоловым «консультант» Яровой, который путает педологию с педофилией, - пасквилянт, лжец, безграмотный и, мягко говоря, не перенагруженный умственным трудом человек - на своем месте. Яровая давно уже пытается заменить собой несколько профильных думских комитетов, пополняя общепарламентский пакет наиболее одиозных законопроектов. Некоторые вскоре становятся губительными для развития страны федеральными законами. Шурочка из рязановского фильма «Служебного романа», которой пришлось напомнить, что она работает в бухгалтерии. Правда, Шурочка, в отличие от Яровой, была совершенно безвредной.

Не думаю, что новая затея Яровой пройдет, но на отношении общества к школьным психологам, понимании им их места и задач, подобные – чисто аффективные, ничем рационально не подкрепленные - выпады думских «Шурочек» сказываются весьма негативно. Надежда на разумные силы, которые представлены и в Комитете по образованию ГД, и в лице министра образования и науки Ольги Васильевой. И которым не нужно объяснять, почему развитие российского образования невозможно без психологической поддержки.

Владимир Кудрявцев

«Агенты варварства»

Академик РАО Александр Асмолов - о предложении Ирины Яровой упразднить школьных психологов

На заседании рабочей группы по вопросам цивилизационного наследия РФ заместитель председателя Госдумы Ирина Яровая заявила, что Министерству образования нужно пересмотреть свой подход к внедрению психологов в российских школах, так как школы не нуждаются в психологах, и их функции должны выполнять классные руководители и воспитатели.

«Минобразования предлагает выделить большие деньги на психологов, но я позволю себе утверждать, что нам нужны не психологи, а воспитатели.

Детям не нужны психиатры и психологи, детям нужны воспитатели, и деньги надо тратить в стране на воспитателей!» - цитирует Яровую издание ИА REGNUM.

Прокомментировать это предложение депутата согласился заведующий кафедрой психологии личности МГУ, академик Российской академии образования Александр Асмолов.

Я очень впечатлен идеей Ирины Яровой сэкономить на специалистах по тревожности, профилактике детских суицидов, развитию личности, на мастерах по неодинаковости и поддержке индивидуальности - на практических психологах образования.

Практическая психология образования вошла в советскую жизнь, подчеркиваю - в советскую, а не в российскую, - с 1988 года, и это было решение председателя Госкомитета СССР по образованию, уникального Геннадия Алексеевича Ягодина.

Но, возможно, сейчас, когда стране так трудно, когда всюду надо экономить, логика Яровой - это важная логика. Если страна в кризисе, и ей тяжело, давайте убирать дублирующие структуры. Психологи в школе - это люди, которые, по сути, ведут своего рода аналитику, я бы сказал, надзор за развитием ребенка. Чтобы минимизировать риски этого развития, создать максимальную безопасность для психического здоровья детей.

Прокуроров на местах куда больше, чем практических психологов в школах. Продолжим инициативу Яровой: убираем школьных психологов - убираем и прокуроров.

Аналогия же прямая: одна из задач практической психологии образования - это страхование от ошибок социализации и индивидуализации в развитии личности ребенка. Одна из задач прокуратуры - страхование от тех или иных ошибок следствия.

- Психология образования однажды уже была разрушена. Это были мрачные 30-е годы.

В 1936-м было постановление о педологических извращениях в системе Наркомпроса. Тогда же разрушили службу диагностики развития ребенка.

Были преданы анафеме все педологи и психологи, расстрелян Алексей Гастев - выдающийся ученый, создатель научной организации труда (НОТ), умер в застенках великий Вавилов. Было сломано, умерщвлено разнообразие жизни в стране, везде: в политике, в культуре, в образовании.

И сегодня у нас есть целый ряд агентов варварства. Они снова схлопывают разнообразие, ведут Россию назад. Они куда опаснее иностранных агентов.

Когда Ирина Яровая говорит, что детям в школах не нужны психологи и психиатры, а нужны воспитатели, ощущение такое, что она просто не видит разницы между тремя этими совершенно разными профессиями.

Абсолютно. У психолога, психиатра и воспитателя разные функции и разные задачи. Отсутствие компетентности должно компенсироваться консультацией со специалистами. Можно предположить, что в качестве консультантов Ирины Яровой был тот самый мой «коллега», который путает педологов с педофилами. Он писал, что педофилия пришла в школу от педолога Выготского.

- Вы шутите?

Нет, к сожалению. Подобного рода моменты были, и они вне комментариев, потому что мы имеем дело с ярким проявлением варварства. Варвары всегда хотят не одно вместе с другим, а одно вместо другого - что-то разрушить.

Детям, конечно же, нужны и психолог, и классный руководитель, и воспитатель, а в определенных случаях и дефектолог. Вместе с коллегами мы написали об этом подробно в нескольких книгах, они изданы.

Служба практической психологии образования является уникальной службой страхования рисков детства. Эта служба выполняет, прежде всего, человековедческие задачи. Она готовит ребенка к встрече с ситуациями неопределенности нашего не простого времени, работает с мотивацией, с ценностными установками. Я эту службу возрождал, создавал, для меня это призвание и миссия. И я счастлив, что эта служба при всех сложностях привела к тому, что вернулись уникальные комплексные программы развития личности ребенка. Программы, которые разрабатывали великие, уникальные педологи, - такие, как Лев Выготский, благодаря которому фигура психолога в России перестала напоминать улыбку чеширского кота. И началась психологизация воспитателей и классных руководителей. Это работа всей моей жизни, начиная с 88-го года. Она продолжается и сегодня. И чрезвычайно важно, что министр образования РФ Ольга Васильева поддерживает психологию образования как перспективу развития.

Сложно представить, как будет работать воспитатель с суицидально настроенным ребенком. Или с подростком, которого притягивает тема колумбайна. У психолога есть свой инструментарий диагностики. Правда, Ирина Яровая и этот факт подвергла странной критике, заявив, что «идеи психологических тестов для детей и родителей похожи на «умопомрачение».

Тестирование - это признанный во всем мире частный случай диагностики. Есть огромное количество и других путей диагностики, также признанных во всем мире. Что такое диагностика? Это оценка различных вариантов типологического и индивидуального развития. Выступать против нее - значит выступать против развития ребенка, приближать его кризис.