Разница между метафорой и метонимией. Типы и механизм образования концептуальных метафор

Зачастую возникает проблема с определением тех или иных тропов, встречающихся главным образом в поэтических текстах. Именно этой проблеме будет посвящена статья. Мы разберем дадим определение термину и подробно рассмотрим случаи употребления в литературе.

Что такое метонимия?

Итак, рассмотрим значение слова "метонимия". Метонимией называют перенос слова по смежности (родству понятий). Известный древнегреческий философ Марк Квинтилиан говорил, давая определение этому понятию, что сущность метонимии проявляется в замене описываемого его причиной. То есть происходит замена родственных понятий.

Приведем пример метонимии:

«Все флаги в гости будут к нам» (А. С. Пушкин), под флагами подразумеваются разные страны, при этом, если заменить слово «флаги» на «государства», то смысл строки совершенно не изменится.
«Бронзовый век» - подразумевается, что не век был изготовлен из бронзы, а что это время прославилось началом использования этого материала.
«Претендент на директорский портфель», то есть претендент на должность директора, чьим атрибутом выступает портфель.

Метонимия используется для усиления выразительности и богатства языка. Этот прием широко распространен в поэтике, лексикологии, стилистике, риторике. С его помощью можно длительно воздействовать на публику.

Связь в метонимии

Метонимия в русском языке обладает таким свойством, как установка смежной связи между двумя объектами. Собственно, в этом и состоит ее главная суть и предназначение. Итак, существуют следующие метонимические связи:

Называть не саму вещь, а материал, из которого она была изготовлена: «В золоте ходил» вместо «Ходил в золотых украшениях».
Происходит замена конкретного существительного на отвлеченное. «Красота моя ненаглядная», - говорит влюбленный о предмете воздыхания.
Заменяется содержимое содержанием или вместо владений указывается владелец: «Я выпью еще стаканчик» вместо наименования конкретного напитка.
Название предмета заменяется его признаком: «Человек в черном» вместо того чтобы дать четкое описание его одежды.
Замена действия на орудие, которым оно обычно совершается: «Перо его местию дышит» (А. Толстой) вместо «Его поэзия дышит мистикой».
Называние произведений именем автора: «Читал Чехова» вместо «Читал произведения Чехова».
Замена между человеком и местом, где он находится: «В доме было тихо» вместо «В доме никто не шумел».

Все метонимические связи разделены на типы.

Типы метонимии

Метонимия делится на три основных вида, которые определяются в зависимости от того, какой смежностью будут связаны понятия, предметы, действия:

Пространственная.
Временная.
Логическая.

Разберем каждый из этих видов отдельно, чтобы разобраться в специфике использования и не ошибиться в дальнейшем на практике.

Пространственная

Такой метонимический перенос основан на физическом, пространственном расположении явлений или предметов.

Самый распространенный пример метонимии такого типа - перенос названия помещения (учреждения и т. п.) или его части на лиц, работающих или живущих в данном доме или предприятии. Например: просторный цех, темная изба, тесная редакция, многоэтажный дом. В этих случаях слова "цех", "изба", "редакция" и "дом" употребляются в прямом значении. Теперь рассмотрим такие словосочетания: «вся редакция вышла на субботник», «весь дом спал», «все избы приняли участие в соревновании», «весь цех был за». Здесь эти же слова приобретают метонимическое значение и воспринимаются в переносном значении.

Также пространственной метонимией является перенос названия вместилища или сосуда на его содержание. Например, «чайник кипит», то есть кипит жидкость, налитая в чайник.

Временная

Такой тип метонимической связи возникает, когда сравниваемые предметы соприкасаются друг с другом во временных рамках.

Пример метонимии: когда название действия, являющееся существительным, переносится на его результат (то, что должно возникнуть в процессе действий). Так, действием будет «издание книги», а результатом действия - «прекрасное подарочное издание»; «у художника были сложности с изображением деталей» - «на барельефе высечены изображения драконов» (то есть результат рисования).

Также примерами временного типа переноса будут "рубаха с вышивкой", "занести перевод вовремя", "изукрасить резьбой", "древнее шитье", "коллекционная чеканка", "полировка стерлась".

Логическая

Широко распространена логическая метонимия. Примеры в русском языке подобного типа не только обширны, но и различаются между собой спецификой переноса:

Перенос названия емкости или сосуда на объем субстанции, содержащейся в этом предмете. Рассмотрите словосочетания: "разбить тарелку", "найти ложку", "помыть кастрюлю", "развязать мешок". Все существительные используются в прямом значении и называют вместилища. Сравните эти примеры с такими способами употребления, как "попробовать ложечку джема", "съесть две тарелки", "купить мешок сахара". Теперь те же существительные употребляются уже в переносном значении и служат для обозначения объема вещества, в них содержащегося.
Перенос наименования материала или вещества на то, что из него изготовлено. Прием метонимии этого рода употребляется так: «выиграть серебро» (то есть серебряную медаль), «надевать меха» (одежду из меха), «коллекционировать керамику» (керамические изделия), "перекладывать бумаги" (документы), «писать акварели» (рисовать акварельными красками).
Перенос имени автора на созданное им творение. Например: «перечитывать Пушкина» (книги Пушкина), «любить Шишкина» (картины Шишкина), «пользоваться Далем» (словарем под редакцией Даля).
Перенесение наименование действия на людей или предмет, с помощью которого оно осуществляется. Например: "подвеска" (украшение), "замазка" (вещество для устранения дефектов), "смена" (люди, составляющие определенную группу).
Перенос наименования действия на то место, где его совершают. Например, таблички с надписями «выход», «вход», «остановка», «объезд», «переход», «переправа», «поворот», «проход» и т. п.
Перенесение наименования качества (свойства) на то, что обладает этим свойством или качеством. Рассмотрим словосочетания «бестактность слов», «бездарность человека», «нетактичное поведение», «колкость выражений», «банальность оценок». Использованные слова указывают на отвлеченные качества и свойства. Теперь сравним: «совершить бестактность», «болтать глупости», «ее окружили бездарности», «говорить банальности», «допускать колкости». Здесь уже происходит метонимический перенос значения.
Перенесение наименования местности на тот материал или вещество, которое там добывают или производят. Например: "гавань", "гжель".

Виды метонимии

Теперь перечислим основные разновидности метонимии:

Общеязыковая.
Общепоэтическая.
Общегазетная.
Индивидуально-авторская.

Рассмотрим каждый вид подробнее.

Общеязыковая

Разнообразные виды тропов в русском языке используются повсеместно, и метонимия является одним из самых распространенных. Зачастую люди, используя ее, даже не замечают этого. Особенно это относится к данному виду.

Итак, что будет относиться к общеязыковым метонимиям:

Слова "серебро", "литье", "хрусталь", "фарфор", когда они обозначают изделия. Например, "коллекционер фарфора", то есть коллекционер фарфоровых изделий.
Слова "пропитка", "замазка" и другие, обозначающие вещество.
Слова "фабрика", "смена", "завод", "нападение", "защита", в случае когда они указывают на людей. Например: "Завод принял участие в конкурсе", то есть работники завода приняли участие в конкурсе.
Слова "поворот", "выход", "въезд", "переправа", когда обозначают место действия.
Слова "заячий", "норковый", "лисий", "беличий" и другие, когда употребляются вместо названия изделия. Например: "Одета в норку", то есть в изделие из меха норок.

Общепоэтическая

Пожалуй, самый выразительный вид - это общепоэтическая метонимия. Примеры из художественной литературы относятся именно к этой группе:

«Туча / Одна ты несешься по ясной лазури» (Пушкин). Слово «лазурь», обозначающая голубое небо, является здесь метонимией.
«Прозрачный и холодный день» (Куприн). «В прозрачном холоде» (Есенин). Слово «прозрачный» - метонимия.
«На поединках… Встречая гибельный свинец» (Пушкин). «Свинец смертельный поэту сердце растерзал» (Тютчев). Слово «свинец» - метонимия.
«Шепчет синий ветер» (Есенин). «В такой синий день» (А. Толстой). Слово «синий» - метонимия.

Таким образом, общепоэтическая метонимия - это такой вид метонимии, который характерен для использования в художественных (чаще поэтических) текстах.

Общегазетная

К таким метонимиям относятся следующие слова: "быстрый" («быстрые секунды», «быстрая вода»), "зеленый" («зеленая жатва», «зеленый патруль»), "золотой" («золотой полет», «золотой прыжок»). То есть это те приемы метонимии, которые чаще всего используются в публицистических текстах.

Индивидуально-авторская

Виды тропов обладают огромным многообразием, связано это с тем, что большинство из них имеет несколько видов и типов, и метонимия, как мы видим, не стала исключением.

Индивидуально-авторскими метонимиями называют такие метонимии, которые свойственны для творчества какого-то одного писателя и не используются повсеместно. Например: «Тихой сказкой усыплю… Сказку сонную скажу» (Блок); «Из прохладной деревянной чистоты дома» (В. Соловьев).

Синекдоха

Еще одной часто встречающейся проблемой является вопрос о том, как соотносятся друг с другом синекдоха и метонимия. Зачастую эти два понятия ошибочно воспринимают как совершенно обособленные, но это не так. Синекдоха является разновидностью метонимии и обозначает перенос имени (названия) с части предмета (вещества, действия) на его целое. Обычно этот подвид используется тогда, когда необходимо выделить какую-то определенную сторону или функцию объекта. Например, возьмем слова "фигура", "лицо", "личность" и применим их относительно человека: «историческая фигура», «юридически ответственное лицо», «роль личности в нашей победе».

Но основной функцией синекдохи является ее способность идентифицировать объект, используя указания на его отличительный признак или свойственную только ему деталь. Поэтому в состав этого тропа обычно включается определение. Если говорить о строении предложений, то синекдоха будет занимать роль именных членов, то есть объекта, субъекта или обращения. Например: «Эй, борода! А как проехать отсюда к Плюшкину?» (Гоголь). Слово «борода» - синекдоха. Знание этой особенности может помочь в тех случаях, когда вам необходимо найти синекдоху в тексте.

Употребление в тексте синекдохи контекстуально или ситуативно (прагматически) всегда обусловлено: чаще всего речь будет идти о предмете, который либо входит непосредственно в поле зрения говорящего, либо его характеристика была дана в тексте ранее. Например, если человек называется «шляпой», «фуражкой» или «котелком», то адресату предварительно дается описание его головного убора: «Напротив меня сидел старик в панаме, а наискосок - женщина в кокетливой шляпе. Панама дремал, а кокетливая шляпа о чем-то щебетала с молодым человеком…» Таким образом, как мы могли убедиться, синекдоха всегда ориентирована на контекст, то есть анафорична. Поэтому ее употребление во всевозможного рода бытийных предложениях (они впервые знакомят читателей с персонажами) недопустимо. Проиллюстрируем такую ошибку вот каким примером: начнем сказку со слов: «Жила-была Красная Шапочка». Такое начало ввело бы читателя в заблуждение, так как главной героиней стала бы не девочка в красной шапочке, а сам предмет, то есть шапочка, выкрашенная в красный цвет.

Метафора и метонимия

Также вопросы возникают в случаях, когда надо различить в тексте такие тропы, как метафора, метонимия, эпитет. И если с эпитетами дело обстоит довольно легко - это прилагательное, которое усиливает выразительность слова, то с метафорой и метонимией разобраться гораздо сложнее.

Итак, рассмотрим, что такое метафора. Она служит связующим звеном не для смежных понятий, обладающих общими структурными связями в реальном мире (как метонимия), а для соотнесения совершенно разных предметов, объединенных лишь ассоциацией, функцией или характеристикой. Рассмотрим на примере двух предложений: «Лера кроткая» и «Лань кроткая», из этого мы заключаем, что «Лера такая же кроткая, как и лань», конечной метафорой станет: «Лера-лань».

Структуры построения метафоры и метонимии схожи: берется два объекта, в которых выделяется общий смысловой элемент, который позволяет сократить некоторые элементы описания, но сохранить при этом семантику. Но в случае с метонимией связь (смысловой элемент) всегда овеществлена и может быть воспринята только с помощью органов чувств. При создании же метафоры смысловой элемент синтезируется в нашем сознании на основе ассоциаций и памяти.

Метафорам по своей сути - свернутое сравнение, которое можно при делании развернуть. Например, «семейное древо»: если графически изобразить родственные связи, то они будут похожи на дерево.

Метафора создается на основе сравнения, однако не каждое сравнение подходит для ее создания. Использоваться могут только логические структуры, которые служат для объединения гетерогенных (инородных, разнородных) явлений.

Для пояснения приведем пример: «Катя так же мудра, как Вероника». Метафора в этом случае не может быть создана, так как за основу взяты объекты одного рода: девушка сравнивается с девушкой (не получилось бы действие, и если бы сравнивались человек с человеком). Но если построить предложение так: «Катя так же мудра, как змея», то метафора бы получилась, так как сравниваемые объекты разнородны (животное и человек).

Несмотря на то что метафора обладает весьма абстрактным значением, основу (сравнение) переноса так же легко определить, как и в случае с метонимией.

Таким образом, метонимия в сравнении с метафорой всегда имеет более реальную связь между понятием и предметом, который его замещает, а также она устраняет или существенно ограничивает черты, являющиеся несущественными для описываемого явления (предмета).

Метонимия в литературе

В этой области очень распространена метонимия. Примеры из художественной литературы так и пестрят всевозможными видами этого тропа. Как отмечалось выше, метонимия широко распространена во всех типах речи, включая повседневную. Однако нигде она не играет столь значительной роли, как в литературном произведении.

Особой популярностью троп пользовался у литераторов первой половины ХХ века. Особенно у тех ее представителей, что занимались конструктивизмом и создавали на основе этого учения стихи. Метонимия и метафора в их творениях были противопоставлены друг другу, а предпочтение отдавалось первой. Они полагали, что основное значение имеет только текст, и читатель не должен вмешиваться в его содержание своими ассоциациями и памятью, а следовательно, не могли создаваться и метафорические образы.

УДК 81"373.612.2

Л.А. Козлова

МЕТАФОРА И МЕТОНИМИЯ: СХОДСТВО И РАЗЛИЧИЯ

В статье рассматриваются отдельные вопросы, связанные с когнитивной сущностью метафоры и метонимии. Дается краткий экскурс в историю исследования метафоры и метонимии, отмечается преемственность разных парадигм в их изучении. Показывается динамический характер процессов метафоризации и метонимизации. Выделяются и описываются общие и различительные признаки, позволяющие разграничивать эти когнитивные феномены.

Ключевые слова: метафора, метонимия, ментальное пространство, концептуальная интеграция, перефокусировка.

Несмотря на поистине огромное количество работ, посвященное метонимии и метафоре (см. обзор в [Опарина 2000]), интерес исследователей к изучению этих феноменов не ослабевает, а напротив, усиливается: рассматривается их специфика в различных типах дискурса, их культурологическая обусловленность, их прагматический потенциал, их способность влиять на наше восприятие и оценку событий и т.д. При этом многие вопросы, связанные с изучением метафоры и метонимии, продолжают оставаться дискуссионными. Одним из таких дискуссионных вопросов является, на наш взгляд, вопрос о более четкой дифференциации этих процессов. Вопросы, связанные с общностью и различием метафоры и метонимии, рассматривались многими исследователями [Ла-кофф, Джонсон 2004; Падучева 2004; Kovecses 1998; Panther 2003; Ruis de Mendoza Ibáñez 2003; Ungerer, Schmid 1996 и др.], в работах которых рассматривается как общность, так и различия между этими процессами, однако некоторые признаки дифференциации этих явлений все еще остаются вне поля зрения исследователей.

Процессы метафоризации и метонимизации относятся к числу базовых когнитивных механизмов, обеспечивающих концептуализацию и категоризацию предметов и явлений внешнего и внутреннего мира человека. Рассматривая когнитивные основания языковой категоризации, Дж. Лакофф вводит понятие идеализированных когнитивных моделей (ИКМ), понимая под ними особые когнитивные сущности, которые лежат в основе языковых категорий, и выделяет четыре типа таких ИКМ: пропозициональные, определяющие характер элементов категории, их свойства и отношения между ними; образ-схематические модели, отражающие основные образные представления, формирующие категориальные классы; метафорические модели, позволяющие представить некоторую абстрактную область посредством отождествления

ее с другой областью, обычно более конкретной и доступной эмпирическому наблюдению; метонимические модели, действующие совместно с первыми тремя и обеспечивающими перенос характеристик одного элемента множества на все множество [ЬаЫТ 1987: 68-76].

Очевидно, что именно значимость процессов метафоризации и метонимизации для концептуализации и вербализации явлений внешнего и внутреннего мира объясняет то место, которое занимало изучение метафоры и метонимии на всех этапах развития лингвистики, несмотря на тот факт, что на разных этапах этого развития в фокусе исследования, в соответствии с доминирующей парадигмой эпохи, находились разные аспекты этих сложных и многогранных явлений.

Истоки теории метафоры и метонимии, как, впрочем, и многих лингвистических теорий, лежат в античных учениях. Теория метафоры родилась в недрах риторики, которая рассматривала метафору прежде всего как средство воздействия на аудиторию. Именно Аристотель поставил вопрос об эвристических возможностях метафоры. Рассматривая метафору в контексте риторики как прием ораторского и поэтического искусства, он в то же время обращал внимание на логический механизм метафоры, т.е. тот механизм, который лежит в основе способности метафоры выражать знание о мире, т.е., говоря современным метаязыком, участвовать в процессах концептуализации. Он же высказал и важную мысль о необходимости метафорической номинации, подчеркивая, что до метафорического названия в языке не существовало точной номинации описываемого понятия. К Аристотелю восходит и установление взаимосвязи между метафорой и сравнением, метафора определяется им как сокращенное, или скрытое сравнение [Аристотель 1978].

Значительный вклад в развитие теории метафоры (а именно ее концептуальной сущности)

внесли и работы А.А. Потебни. Дискутируя с Аристотелем и Гербером по поводу возможности перестановки членов пропозиции в метафоре, А. А. Потебня пишет, что такая перестановка была бы возможной, если бы в языке науки и поэзии не находило отражение направление процессов познания - от прежде познанного к новому, неизвестному (ср. с описанием сущности концептуальной метафоры в работах Дж. Лакоффа и М. Джонсона!) [Потебня 1990: 203].

В рамках системоцентрической парадигмы, или «внутренней» лингвистики, когда язык изучался «в самом себе и для себя», метафора и метонимия рассматривались прежде всего как стилистические приемы, средства повышения экспрессивности речи. Но даже в рамках этой парадигмы, как это всегда бывает, многие лингвисты и философы подчеркивали роль метафоры и метонимии в процессах познания, концептуализации мира. Так, в концепции метафоры, предложенной М. Блэком, который строит свою теорию метафоры, основываясь на понятии интеракции, четко прослеживается попытка автора рассмотреть сущность метафоры как процесса мыслительной деятельности. Именно он ввел в лингвистический обиход понятие «когнитивная метафора». Он рассматривает механизм метафоры как результат взаимодействия двух ассоциативных систем: обозначаемого метафоры и ее образного средства, в результате которого обозначаемое предстает в новом свете, под новым углом зрения, получая новое, метафорическое название [Блэк 1990]. В этой трактовке метафоры легко прослеживается связь с теорией концептуальной метафоры, предложенной Дж. Лакоффом и М. Джонсоном. Л. Шлайн определял метафору как уникальный вклад правого полушария в языковую способность левого, также рассматривая ее в контексте мыслительной деятельности человека . Таким образом, есть все основания для того, чтобы утверждать, что еще в рамках системно-структурной парадигмы исследователи вплотную подошли к необходимости рассмотрения метафоры не только как стилистического приема или способа расширения значения, но и как ментальной сущности. Сказанное позволяет констатировать преемственность в развитии лингвистической науки, находящую свое проявление в том, что новые подходы и становление всякой новой парадигмы происходит не на пустом месте, а зарождается в рамках предшествующей парадигмы, что обеспечивает плодотворность интеграции различных подходов к объекту исследования и

подтверждает эволюционный характер развития лингвистики.

Примером такой эволюции взглядов на сущность метафоры могут служить работы М.В. Никитина, в трудах которого можно проследить переход от трактовки метафоры как переноса значения к рассмотрению ее когнитивной сущности. Так, говоря о роли метафоры в формировании нового концепта, М.В. Никитин особо подчеркивает, что метафора не порождает новый концепт, а лишь способствует его четкому формированию и словесному выражению, в чем и состоит ее когнитивная функция. По образному выражению М.В. Никитина, метафора служит «повивальной бабкой», помогая концепту выйти из сумерек сознания и вербализоваться в речи [Никитин 2001: 34].

Начиная с 70-х гг. прошлого века, в связи со становлением и выдвижением на центральную позицию в лингвистике когнитивной парадигмы, внимание лингвистов почти целиком сосредоточено на изучении когнитивной функции метафоры и метонимии: они изучаются с позиций тех ментальных операций, которые происходят при их порождении, исследуется роль процессов ме-тафоризации и метонимизации как особых когнитивных операций, участвующих в процессах концептуализации и категоризации. Наибольшее внимание при этом было первоначально метафоре, в первую очередь, благодаря работе Дж. Лакоффа и М. Джонсона [Лакофф, Джонсон 2004] , которая, по выражению А.Н. Баранова, по праву может считаться «библией когнитивного подхода к метафоре» [Баранов 2004: 7]. Популярность данной работы настолько высока, что она нередко служит прецедентным именем для других работ в области метафорологии (см., например, такие названия, как «Metaphors we can learn by» , «Метафоры, которые мы выбираем» [Алексеева 2002: 288-298] и др.).

Основной заслугой Дж. Лакоффа и М. Джонсона является то, что они определили место и роль метафоры в познании мира, показав, что метафоры пронизывают нашу повседневную жизнь (что нашло отражение в самом названии работы), организуют наш повседневный опыт. В метафоре находит свое выражение основная когнитивная способность человека мыслить об одной сфере жизненного опыта или области знаний в образах другой, осваивать новое, опираясь на уже хорошо известное, на аналогию, формировать новые концепты на базе старых, сформированных на основе предшествующего опыта.

Процесс метафоризации в концепции Дж. Лакоффа и М. Джонсона основан на взаимо-

действии двух концептуальных сфер: области-источника, представляющей собой сферу освоенного опыта и области цели, которая мыслится структурируется на основе области-источника. Основанием для такого переноса является, по мысли исследователей, так называемые соответствия в опыте. При этом соответствия в опыте понимаются достаточно широко как некоторый общий признак, присущий обеим концептуальным областям. Характер этого общего признака может быть различным: сходство по внешнему облику, размер, манера поведения, потребность, выполняемая функция и т.д. Например, в метафоре «...the key to my fiction... lies in my relationship with nature» (Fowles J.) в качестве такого основания служит общий признак «функция»: с помощью ключа можно открыть дверь во внутренний мир писателя и понять его творчество.

Основываясь на анализе повседневных, обыденных метафор (тех, которыми мы живем) Дж. Лакофф и М. Джонсон выделили три группы концептуальных метафор, отражающих устойчивые, стабильные, закрепившиеся в коллективном сознании соответствия между областью-источником и областью-целью: структурные метафоры, ориентационные и онтологические. Структурные метафоры позволяют воспринимать и описывать одно явление в терминах другого, например, представление жизни учебного заведения в терминах судна, потерпевшего бедствие: «Как Вы думаете, Литинститут выживет?»; «Он выжил, и это уже хорошо. Он плывет тяжело, трудно, трещат борта. Но он плывет» (ЛГ 24-30 декабря 2004). С помощью ориентацион-ных метафор концепты структурируются в терминах пространственных отношений: позитивное -верх, негативное - низ, ср.: «Жизнь - это чудо. А чуда не запретишь. Да здравствует амплитуда, то падаешь, то летишь» (Боков В.). Онтологические метафоры позволяют представлять абстрактные явления в виде материальной субстанции, ср.: «Горе ты, горе - соленое море» (Цветаева М.).

Следует подчеркнуть, что говоря о соответствиях в опыте, лежащих в основе концептуальных метафор, Дж. Лакофф и М. Джонсон имели в виду не индивидуальный, а коллективный опыт, понятный всем представителям данного социума, и объектом их анализа являлись так называемые стертые, или мертвые метафоры, т.е. словесные метафоры, ставшие фактами языка (по меткой характеристике Дж. Серля, мертвые метафоры - это те, которые выжили, т.е. стали фактами языка, а

не отдельного индивида [Серль 1990: 313]). Индивидуальный культурный, профессиональный и интеллектуальный опыт может отличаться от конвенционального, что приводит к созданию живых, творческих метафор, не вписывающихся в традиционные модели. В качестве примера можно привести метафоры Джона Фаулза, в которых областью-источником нередко служат стилистические фигуры речи, поскольку эта область является для Фаулза как художника слова наиболее известной, и он часто опирается на нее при описании конкретных людей или явлений, ср.: She was a kind of human oxymoron. The landscape was a simile of my life (Fowles J.). Еще одним примером индивидуального опыта, послужившего областью-источником для создания метафоры, может служить следующая характеристика: «Веселый, умный, симпатичный человек, такой Адлер души» (Так говорит о своей дочери Ю. Башмет в одном из интервью (КП 05.04.05)).

Следует признать, что концептуальные области источника и цели, служащие основой для описания когнитивной сущности метафоры в теории Лакоффа-Джонсона, предстают как сформировавшиеся, статичные образования, что несколько ограничивает аппликативный потенциал данной теории для описания процессов генерирования новых смыслов и создания авторских метафор в процессе метафоризации. Это ограничение преодолено в работах по концептуальной интеграции, представляющих собой дальнейшее развитие когнитивной теории метафоры. Отличительной характеристикой теории концептуальной интеграции, основные положения которой представлены в работах Ж. Фоконье, М. Тернера, Е. Свитсер , является то, что она сфокусирована на креативном, динамическом характере процесса смыслопорождения вообще и ме-тафоризации в частности.

В основе теории концептуальной интеграции лежит понятие ментального пространства, которое представляет собой не статическую, а динамическую сущность. Ментальные пространства не даны заранее, а представляют собой пакеты информации, возникающие on-line в процессе осмысления, концептуальной обработки прошлой или текущей ситуации на основе уже имеющихся знаний. Процесс концептуальной интеграции включает в себя взаимодействие четырех ментальных пространств: двух исходных пространств, общего пространства (создающегося в результате их пересечения на основе общих при-

знаков) и совмещенного, интегрального пространства, так называемого бленда, - которое, собственно, и является результатом концептуальной интеграции. Достоинство данной теории состоит в том, что она представляет процесс формирования метафоры, как и процесс смыслообра-зования вообще как динамические сущности. Как подчеркивает Н.К. Рябцева, понятие концептуальной интеграции является принципиально важным для языка в целом, поскольку язык сам по себе интегрален, синкретичен, многозначен [Рябцева 2005: 85]. О.К. Ирисханова, отмечая большой экспланаторный потенциал данной теории, указывает, что она может применяться при изучении семантики синтаксических конструкций, фразеологизмов, построения художественных текстов, различных стилистических приемов [Ирисханова 2000: 64].

Обращение к конкретному языковому материалу позволяет увидеть динамическую сущность процессов метафоризации как результата концептуальной интеграции. Обратимся к анализу отрывка из книги американской писательницы китайского происхождения Эми Тэн «The Joy Luck Club», который, как нам представляется, позволяет увидеть процесс порождения метафоры как результат концептуальной интеграции.

The old woman remembered a swan she had bought many years ago in Shanghai for a foolish sum. This bird, boasted the vendor, was once a duck that stretched its neck in hopes of becoming a goose, and now look! - it is too beautiful to eat.

Then the woman and the swan sailed across an ocean many thousands of li wide, stretching their necks toward America. On her journey she cooed to the swan: «In America I will have a daughter just like me. But over there nobody will say her worth is measured by the loudness of her husband"s belch. Over there nobody will look down on her, because I will make her speak only perfect American English. And over there she will always be too full to swallow any sorrow! She will know my meaning, because I will give her this swan - a creature that became more than what was hoped for».

But when she arrived in the new country, the immigration officials pulled her swan away from her, leaving the woman fluttering her arms and with only one swan feather for a memory. And then she had to fill out so many forms she forgot why she had come and what she had left behind.

Now the woman was old. And she had a daughter who grew up speaking only English and swallow-

ing more Coca-Cola than sorrow. For a long time now the woman had wanted to give her daughter the single swan feather and tell her: «This feather may look worthless, but it comes from afar and carries with it all my good intentions». And she waited, years after years, for the day she could tell her daughter this in perfect American English .

Анализ данного отрывка позволяет проследить операцию концептуальной интеграции на примере интегрирования двух исходных ментальных пространств (input spaces), образуемых на основе концептов ЖЕНЩИНА и ЛЕБЕДЬ, первое из которых является областью мишени, а второе -источником концептуальной метафоры. Взаимодействие этих ментальных пространств приводит к образованию общего ментального пространства (generic space), возникающего в результате пересечения общих признаков исходных пространств. Языковыми маркерами этого общего ментального пространства являются такие слова и фразы, как sail across an ocean, stretch their necks, которые используются для описания и женщины, и лебедя. На основе этого общего ментального пространства и создается так называемый бленд, т.е. интегрированное ментальное пространство (blended, integrated space), лежащее в основе порождения метафоры. Языковыми репрезентантами этого бленда, который мы можем условно обозначить как ЖЕНЩИНА-ЛЕБЕДЬ, служат такие единицы, как coo (she cooed to the swam), swallow (she will always be too full to swallow any sorrow, swallowing more Coca-Cola than sorrow), flutter (the woman fluttering her arms). При этом их принципиальное отличие от единиц, репрезентирующих общее ментальное пространство, заключается именно в передаваемом ими метафорическом значении.

Следует особо подчеркнуть, что, несмотря на наличие конвенциональной метафоры, в основе которой лежит стабильная ассоциация грациозной женщины с лебедем, данная метафора является авторской, порожденной в данном тексте. Ее индивидуальность заключается прежде всего в том, что, в отличие от существующей конвенциональной метафоры, базирующейся на сравнении женщины с лебедем и имеющей положительные коннотации, данная метафора включает и отрицательные коннотации, отчетливо присутствующие в сочетании to swallow Coca-Cola. Кроме того, данная метафора, как нам представляется, несет в себе и определенный культурно-специфический колорит, на который косвенно указывают такие детали, как the loudness of her husband"s belch,

подчеркивающие место и назначение женщины в Китае того времени, а также swan feather - лебединое перо, косвенно ассоциируемое с легкостью, невесомостью восточной женщины.

Следствием своеобразного метафорологи-ческого бума стало то, что, во-первых, исследование метонимии в когнитивном ракурсе было несколько отодвинуто во времени, а, во-вторых, то, что некоторые случаи переноса значения явно метонимического характера стали описываться как метафорические. Так, например, при рассмотрении случаев типа Ten dollars later... некоторые исследователи относят их к разновидностям концептуальной метафоры [Гилева 2002], основанной на базовой метафорической модели TIME IS MONEY. Конечно, определенный соблазн трактовать эти случаи как метафорические существует, но тогда, как рассматривать такие случаи, когда единицами измерения времени выступают не имена денежных единиц, а имена иных сущностей, как, например: He put on an apron and began to peel. One potato later, Sheila mentioned:

«Evelyn called" (Segal E.) или A thousand doors ago, when I was a lonely kid... (Sexton A.), которые явно не сводимы к метафорической модели TIME IS MONEY.

Нам представляется, что существует гораздо больше оснований рассматривать данные случаи как метонимические в своей основе, т.е. основанные на переносе по смежности «действие, происходящее во времени, объект действия, происходящего во времени» ^ «единица измерения времени», т.е. событие, объект или иные сущности, связанные с действием, происходящим во времени, могут стать единицами измерения времени, как это однажды продемонстрировал К. Воннегут в ставшей классической фразе «When I was a young man - two wives ago, 250 000 cigarettes ago, 3 000 quarts of booze ago» (Vonnegut K.).

Переход от традиционного рассмотрения метонимии как процесса семантического переноса и стилистического средства к ее описанию как феномена концептуального уровня произошел позднее, чем изучение метафоры в когнитивном аспекте ). Признавая тот факт, что во многих работах и метафора, и метонимия описываются в терминах концептуальной интеграции как базовой когнитивной операции, лежащей в основе многих ментальных и языковых процессов, мы хотели бы отметить, что для метонимии особую значимость имеет

ментальная операция перефокусировки, или сдвига фокуса внимания (термин Л. Талми ), происходящего в сознании говорящего при концептуализации и вербализации того или иного предмета или события. Так, описывая сущность метонимии как когнитивного процесса, Е.В. Падучева отмечает: «Метонимию обычно определяют как перенос по смежности. Понятие концептуальной структуры позволяет определить метонимический сдвиг иначе - как сдвиг фокуса внимания при концептуализации реальной ситуации; иначе говоря, как изменение соотношения между фигурой и фоном» [Падучева 2004: 190]. Такой сдвиг основан на существовании в сознании прочных ассоциативных связей между событием, явлением и его участниками или иными характеристиками, т. е. связей по смежности. В результате такого сдвига фокус внимания может перемещаться от самого события к его времени (После 11 сентября мир стал другим), месту (Мы еще долго будем помнить Бес-лан), от действия к его характеристикам (Поезд прогрохотал мимо), от автора к его работам (Нет ли у Вас Окуджавы?), от пациента к его диагнозу (У меня сегодня было целых три аппендицита), от человека к части его тела, предмету одежды или украшению (Глянь, какая обалденная шея восседает за крайним столиком (Рубина Д.); (Перстень заговорил) и т.д. (более полный список таких метонимических переносов (см. ).

Исходя из сказанного, мы полагаем, что существенное различие между метафорой и метонимией заключается в том, что для метонимии существенное значение имеет сдвиг фокуса внимания, а для метафоры - наличие общих признаков, на основе которых и образуется совмещенное, интегральное пространство - бленд. В процессе метафоризации оказываются задействованными два ментальных пространства, имеющие общий признак, на основе которого и создается интегрированное пространство, лежащее в основе метафоры. В этом плане метафора оказывается гораздо ближе к сравнению, в основе которого также лежит концептуальная интеграция двух разных ментальных пространств, что позволяет рассматривать метафору и сравнение членами одной когнитивной категории . Ментальные процессы, задействованные в процессе метонимизации, происходят «на территории» одной ментальной области, в рамках которой и происходит перефокусировка

внимания. Результатом такой перефокусировки, происходящей на ментальном уровне, на языковом уровне является экономия языковых средств, своеобразный семантический эллипсис, когда время, место, объект и другие характеристики становятся знаками самого события. Таким образом, метонимия как ментальная операция выступает как способ когнитивной экономии, фокусирования главного, в чем также состоит ее отличие от метафоры, которая с экономией не связана.

Еще одно, не менее важное отличие состоит в том, что метафора на уровне языковой репрезентации связана в первую очередь с существительным, поскольку только существительное способно создать в сознании определенный образ, наделенный различными признаками, которые и образуют импликационал слова, служащий основой для метафоризации его значений. Даже в случаях метафорического употребления глагола основой для такой метафоризации, на наш взгляд, чаще всего все равно служит существительное, связанное с действием, называемым глаголом, т. е. глагол метафоризуется на основе ассоциативной связи с денотатом имени. Так, в случае «Море смеялось» глагол «смеяться» употребляется метафорически на той основе, что море уподобляется живому существу. На эту ассоциативную связь с существительным в случае метафоризации глагола указывают многие исследователи. Так, описывая случаи метафоризации глаголов типа «выть» в сочетании «ветер воет», Н.Д. Арутюнова говорит о том, что метафора этого типа может быть выведена из сравнения, основанного на параллелизме разнопорядковых явлений: «ветер воет подобно тому, как воет зверь» [Арутюнова 1998: 361], т.е. через ассоциативную связь с существительным. З.А. Харитончик, описывая мета-форизацию глагола в примере «Дорога змеилась в горы», также отмечает, что метафорическое значение глагола связано ассоциативно с исходным словом «змея», т.е. происходит на основе ассоциативной связи с предметным именем [Харитон-чик 2009: 419]. Метонимия, в отличие от метафоры, может происходить в сфере глагола не через ассоциативную связь с существительным, а напрямую, на основе перефокусировки внимания от самого действия к его признаку, например, качественной характеристике, которая используется для названия самого действия. Например: Mrs Tanter rustled forward, effusive and kind (Fowles J.). В данном примере одна из характеристик дейст-

вия, а именно его звуковое сопровождение, становится средством номинации самого действия, при этом синкретно называя как само действие, так и его характеристику, т.е. выступая способом семантической компрессии. Как показывает сопоставительный анализ, метонимический перенос в сфере глагола является более частотным, чем метафорический. Е.С. Кубрякова отмечает, что именно метонимические переносы «лежат в основе номинации глаголом целой ситуации, особой разновидности человеческой деятельности, когда один из компонентов ситуации, или один с еще каким-то, будучи обозначенным, проявляет затем способность вызывать в нашем воображении ситуацию в целом, или, в других терминах, активизировать соответствующий фрейм [Кубрякова 1992: 89-90]. Как показывает фактический материал, в сфере глагола могут иметь место случаи метонимо-метафорического переноса, при котором первоначально происходит метонимический сдвиг, а затем, на его основе происходит метафо-ризация. Например: Her voice bulldozed through all opposition (Greene G.).

Подведем краткий итог сказанному. Метафора и метонимия, как когнитивные операции и как семантические процессы, имеющие место в сфере языковой семантики, характеризуются как элементами сходства, так и различия. Их сходство заключается в том, что они:

а) являются когнитивными в своей основе;

б) увеличивают ресурсы нашего сознания и языка;

в) могут носить как конвенциональный, так и индивидуальный, творческий характер и обладают значительным прагматическим потенциалом;

г) объясняются в теории семантики в терминах переноса, или сдвига значения.

Различие между метафорой и метонимией состоит в том, что:

а) для метонимии существенное значение имеет сдвиг фокуса внимания, а для метафоры - наличие общих признаков, на основе которых и образуется совмещенное, интегральное пространство - бленд;

б) метафора основана на взаимодействии двух ментальных пространств, метонимия как когнитивная операция происходит в границах одного ментального пространства;

в) на ментальном уровне метонимия связана с принципом когнитивной экономии, а на языковом уровне - со своеобразным семантическим эллипсисом; метафора с экономией не связана;

г) на языковом уровне метафора связана в первую очередь с существительным, метафориза-ция глагола происходит через ассоциативную связь с субъектом действия, называемого глаголом; метонимия может иметь место как в сфере существительных, так и глаголов, при этом глагол метонимизируется самостоятельно, за счет операции сдвига фокуса внимания.

Заключая, следует признать, что, несмотря на перечисленные различия, метафора и метонимия могут в отдельных случаях пересекаться, накладываться друг на друга, что делает их дифференциацию достаточно сложной. Такие случаи нередко имеют место в сфере языковой репрезентации темпоральных и пространственных отношений, что связано прежде всего со сложностью характера отношений между базовыми концептами ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ, а также в сфере языковой репрезентации эмоций. Факты пересечения границ между метафорой и метонимией свидетельствуют о континуальности нашего мышления и диффузности границ между различными ментальными процессами.

Список литературы

Алексеева Л.М. Метафоры, которые мы выбираем // С любовью к языку. М.; Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2002. С. 288-298.

Аристотель Сочинения: в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1978.

Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998.

Баранов А.Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя / под ред. А.Н. Баранова. М.: Едиториал, УРСС, 2004. С. 7-21.

Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

Гилева Е.П. Когнитивные основы неграмматической представленности концепта времени: автореф. дис. ... канд. филол. наук, Барнаул, 2002.

Ирисханова О. К. О теории концептуальной интеграции // Традиционные проблемы языкознания в свете новых парадигм знания (Материалы Круглого стола, апрель 2000 г.). М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. С. 62-67.

Кубрякова Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Индрик, 1992. С. 84-90.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / под ред. А.Н. Баранова. М.: Едиториал, УРСС, 2004.

Никитин М.В. Концепт и метафора // Studia Linguistica. Проблемы теории европейских языков. Вып. 10. СПб., 2001. С. 16-35.

Опарина Е. О. Исследование метафоры в последней трети ХХ века // Лингвистические исследования в конце ХХ века. Сб. обзоров. М.: 2000. С.186-205.

Падучева Е.В. К когнитивной теории метонимии. URL: //http://www.dialog-21.ru/Archive/2003/ Padocheva.htm

Падучева Е.В. Метафора и ее родственники // Сокровенные смыслы. Слово, текст, культура: сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 187-203.

Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М.: Высш. шк., 1990.

Рябцева Н.К. Язык и естественный интеллект. М.: Academia, 2005.

Серль Дж. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.

Харитончик З.А. О номинативных ресурсах языка, или к дискуссии о концептуальной интеграции // Горизонты современной лингвистики. Традиции и новаторство: сб. в честь Е.С. Кубряковой. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 412-422.

Fauconnier G., Turner M. Conceptual Integration Networks// Cognitive Science 1998. № 22. P.133-187.

Fludernik M., Freeman D.C., Freeman M.H. Metaphor and Beyond // Poetics Today 1999, 20. 3. P.383-396.

Kovecses Z. Metonymy: Developing a Cognitive Linguistic View // Cognitive Linguistics 1998, #9-10. P. 37-77.

Lakoff, G., Women Fire and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. Chicago and L.: The University of Chicago Press, 1987.

Panther K.U. Introduction: on the Nature of Conceptual Metonymy// Metonymy and Pragmatic Inferencing. Amsterdam and Philadelphia: Benjamins 2003. P.1-20.

Ponterotto D. Metaphors We Can Learn by: How Insights from Cognitive Linguistic Research Can Improve the Teaching/Learning of Figurative Language // English Teaching Forum, vol. 32. Number 3. July 1994. P. 2-8.

Ruis de Mendoza Ibanez F.J. The Role of Mappings and Domains in Understanding Metonymy // Metaphor and Metonymy at the Crossroads: a Cognitive Perspective / Ed. by A. Barcelona. B. and N.Y.: Mouton de Gruyter, 2003. P. 109-132.

Shlain L. The Alphabet versus the Goddess. Lnd.: Penguin Arkana, 2000.

Sweetser E. & Fauconnier G. Cognitive Links and Domains: Basic Aspects of Mental Space Theory // Space Worlds and Grammar. The University of Chicago Press: 1996. P. 1-28.

Talmy L. Toward a Cognitive Semantics. Vol. 1. Concept Structuring Systems. Cambridge, Massachusetts; L., England: MIT Press, 2003.

Ungerer F., Schmid H.J. An Introduction to Cognitive Linguistics. Lnd., N.Y.: Longman, 1996.

METAPHOR AND METONYMY: SIMILARITY AND DIFFERENCE

The article addresses the issues related to the cognitive essence of metaphor and metonymy. The author gives a brief review of studies on metaphor and metonymy, stresses the continuity of different paradigms in the exploration of these phenomena, reveals the dynamic character of metaphorization and metonymization, points out and describes the common and differential features which help to distinguish these cognitive phenomena.

Key words: metaphor, metonymy, mental space, conceptual integration, change of focus.

Сложно представить себе поэтическое или прозаическое произведение, в котором абсолютно все слова использовались бы в прямом значении, которое зафиксировано в толковом словаре.

Художественная литература отличается наличием тропов, позволяющих создавать уникальные образы и обогащать авторский стиль изложения. Одним из них является метонимия. Что такое метонимия, как она помогает ярче выражать свои мысли и используется ли в обычной речи? Обо всем по порядку.

Википедия гласит, что метонимия – это замена одного слова или словосочетания другим смежным словом. Если объяснять простым языком, то при использовании метонимии осуществляют замену родственных понятий.

Значение слова метонимия (ударение падает на третий слог) скрыто в греческом происхождении. Слово переводится как «переименование» и служит для взаимозамены смежных слов.

Для наглядности можно привести такие примеры:

«Все флаги в гости будут к нам» – строки . В этой фразе флаги означают разные страны. Поэтому слово «флаги» можно заменить на «государства» и при этом сохранить смысл предложения.
«Столовое серебро» – здесь речь идет не о самом металле, а о столовой посуде, которая сделана из серебра.
«Претендент на директорское кресло» – подразумевается, что человек является претендентом на должность директора, в рабочем кабинете которого стоит кресло.

С помощью замены происходит усиление выразительности языка и его богатства. Таким приемом широко пользуются в риторике, лексикологии, при корректировке стилистики и написании поэтических произведений.

Связи в метонимии

Метонимия в литературе способствует установлению связей между объектами. Это является ее основным предназначением. В русском языке существуют такие словесные связи:

Вместо собственно вещи называют материал, который был использован для ее производства: «Весь в золоте» вместо «Весь в золотых украшениях».
Замена конкретного объекта неким отвлеченным наименованием: «Красавец мой ненаглядный» – слова влюбленной девушки любимому мужчине.
Содержание заменяет содержимое либо говорят о владельце вместо владений: «Выпить по последнему стаканчику» – название конкретного напитка опускается.
Вместо названия предмета указывают его признак: «Люди в белом» – нет конкретного описания одежды.
Название произведения заменяют его автором: «Читал » вместо «Читал романы Достоевского».

Все существующие метонимические связи имеют разделение на типы.

Разновидности

Различают три основных типа троп. Они определяются в зависимости от связи, которая будет использована для замены понятий, действий и предметов. Каждая из разновидностей имеет свою специфику использования, поэтому перед ее применением следует разобраться в их особенностях.

Метонимия и синекдоха

Выделяют следующие типы метонимии:

Пространственная

Под этим термином подразумевают пространственное или физическое расположение объектов или явлений.

Наиболее удачный пример такой замены – перенос названия здания или помещения на людей, которые в этих помещениях работают либо живут. К примеру, пятиэтажный дом, небольшая редакция, просторная больница, пошивочный цех.

Слова «больница», «дом», «цех», «редакция» имею прямое значение. С применением синекдохи эти же слова будут восприниматься в переносном значении: всей редакцией выехали на пикник, обе больницы вышли на субботник, гулял весь дом, весь цех был уставшим.

Важно! Под понятие пространственной замены также попадает перенос названия сосуда на то, что в нем находится – кипит кастрюля, то есть в кастрюле кипит налитая в нее жидкость.

Временная

При таком виде происходит соприкасание предметов во временных рамках.

Например: название действия, выступающее существительным, в итоге становится результатом действия. «Издание книги» – это действие, а «замечательное подарочное издание» – это уже результат действия.

Логическая

Этот вид связи наиболее употребителен.

Связи в метонимии

В русскоязычных текстах примеры имеют разную специфику переноса:

Название емкости заменяется на объем содержимого этой емкости. Например: «разбить стакан», «помыть ложку», «поставить в кастрюлю», «положить мешок». В этих словосочетаниях существительные имеют прямое значение и обозначают вместилище. При использовании метонимии эти же сосуды будут применены в переносном значении, их задачей станет обозначить объем вещества, которое в них содержится: «насыпать ложку каши», «налить две тарелки», «продать мешок муки», «сварить кастрюлю супа».
Перенос название материала на предмет, изготовленный из этого материала. В таких случаях оборот применяется следующим образом; «получить золото» (получить золотую медаль), «носить шелка» (шелковую одежду или белье), «заниматься бумагами» (документами).
Замена творениями их авторов. Например: «цитировать Лермонтова» (произведения Лермонтова), «любить Васнецова» (картины).
Перенесение действия на предмет или человека, который выполняет это действие. К примеру, «подвеска» (ювелирное украшение), «дежурный» (человек, который дежурит).
Перенос действия на место совершения этого действия. Часто встречается на дорожных табличках: «поворот», «въезд», «остановка», «переход» и прочее.
Перенесение свойства на объект, который обладает этим свойством. В качестве примера можно рассмотреть такие словосочетания: «колкость выражения», «бездарность человека», «банальность оценки». В этих фразах словами описаны отвлеченные качества. После применения синекдохи в словосочетаниях происходит перенос значения: «допускать колкости», «его окружили бездарности», «говорить банальные вещи».

Виды метонимии

Существует четыре главных разновидности: языковая метонимия, поэтическая, газетная и индивидуально-авторская.

Примеры метонимии

Языковая является самой распространенной. Люди ее используют настолько часто, что сами того не замечают. Это такие слова и словосочетания, которые применяются в повседневной речи.

К примеру, коллекционирование фарфора (изделий из фарфора), завод участвовал в соревновании (работники завода), в шкафу висит норка (норковая шуба).

Поэтическая метонимия в русском языке используется в художественной литературе. В поэзии можно встретить такие выражения: парит в лазури (то есть в небе), прозрачный холод, гибельный свинец (имеется в виду пуля), синий день (синий является метонимией).

К газетным переносам и заменам относятся слова: «быстрый» (быстрая вода, быстрые минуты), «зеленый» (зеленый патруль). Такие приемы чаще всего встречаются в текстах публицистического стиля.

Отличия от метафоры

Современное поколение склонно путать метафору с метонимией. Эти два понятия имеют одно существенное различие, поняв которое, перепутать их станет невозможно.

Общеязыковая метафора связывает не смежные понятия, а абсолютно разные предметы, которые объединяет только характеристика, функция или ассоциация. Например, Таня кроткая, как лань. В данном случае словосочетание «Таня-лань» и будет метафорой.

Определение и виды метонимии

Троп обладает более реальной связью между объектом и понятием. Также с ее помощью можно устранить или значительно ограничить характеристику, которая является несущественной для предмета.

Метод построения метонимического и метафорического тропа очень похожи. Для их создания выбирают два объекта с общим смысловым элементом, с помощью которого можно сократить описание и сохранить семантику.

При использовании оборота смысловой элемент овеществлен. Его можно воспринять только органами чувств. В случае с метафорой смысловая связь образуется в сознании с помощью памяти и ассоциаций.

Художественная литература насыщена всякими разновидностями этого тропа. Замена широко используется во всех видах речи, в том числе и в повседневной. Но самую значительную роль она играет именно в литературных произведениях.

Наиболее часто литераторы использовали метонимию в первой половине 20 века. Особенно распространенными обороты были у авторов, занимающихся конструктивизмом и созданием на его основе стихов.

При написании своих произведений поэтам часто приходилось выбирать между метафорой и метонимией. Предпочтение преимущественно отдавалось последней.

Полезное видео

Подведем итоги

Значение слова метонимия понять несложно. Оно означает использование для названия предметов, явлений, людей слова, которые делают это не прямо, а опосредованно. Применение метонимии свидетельствует о богатстве речи говорящего и пишущего, а также о его высокой языковой культуре.

Метафора и метонимия

Метафора и метонимия - одни из наиболее распространенных тропов в художественной литературе как в русском, так и в английском языке. Оба они основаны на взаимодействии логического и контекстуального значений лексической единицы (или группы лексических единиц), где контекстом служит художественное произведение и идея, заложенная в него автором [Арутюновой, Журинской, 1990:48].

Фундаментальным различием между метафорой и метонимией является сама сущность взаимоотношений между значениями. Метафора строится на основе “схожести” двух концепций, явлений или предметов, то есть на лингвистическом уровне две лексические единицы обладают, по крайней мере, одним общим семантическим компонентом. При этом метафорой характеризуется лишь один из задействованных референтов, тогда как второй является только средством характеризации, комментарием [там же]. Таким образом, функцию метафоры можно определить как преимущественно субъектно-оценочную. Природой отношений между референтами объясняется и большая распространенность метафоры по сравнению с метонимией: учитывая множество индивидуальных ассоциаций, возможных при привлечении лишь одного общего семантического компонента, количество специфических комбинаций практически неограниченно: strong wind, strong mind, strong pressure.

Метонимические отношения складываются из реально существующего взаимодействия между двумя концепциями, явлениями или предметами, то есть существуют на основе их “смежности” в экстралингвистической сфере. На лингвистическом уровне необходимости в общем семантическом компоненте нет, хотя образ одного задействованного референта не исключает образа другого. Поэтому функцию метонимии можно определить как преимущественно символизирующую, характеризующую две взаимосвязанных концепции. Экстралингвистической основой отношений между референтами объясняется меньшая распространенность метонимии по сравнению с метафорой: в объективной реальности связей, безусловно, меньше, чем ассоциативных связей в сознании человека:

1) I have eaten a full plate

2) I want to buy whodunit and adventure

3) I was reading Pushkin

Из вышеизложенного следует вывод о том, что метонимия существует непосредственно на экстралингвистической основе, тогда как экстралингвистическая основа существования метафоры опосредована через язык. Таким образом, традиционный взгляд на метафору и метонимию как на поверхностные риторические приемы, рассматриваемые исключительно с точки зрения языка, уступает в основательности представлению этих тропов как своеобразного “посредника” между объективной реальностью и образным сознанием автора, отображающим эту реальность [там же].

Связь между семантемами, являющимися означаемыми многозначного слова, определяется действием двух ассоциативных механизмов.

В одном случае образование производного значения (производной семантемы) обусловливается действием парадигматического механизма ассоциаций по сходству. Так возникают метафоры - семантически производные наименования по преимуществу с характеризующей функцией. Поэтому метафорическими чаще оказываются наименования, которые употребляются в предикатных (признаковых) позициях. Метафорическое и неметафорическое наименования легко заменяют друг друга в одном контексте: kinded, money-making, high, fighting, hardy, generous spirit. В другом случае образование производной семантемы объясняется действием синтагматического механизма ассоциаций по смежности .

Так возникают метонимии - семантически производные наименования по преимуществу с идентифицирующей функцией. Поэтому метонимические наименования чаще встречаются в предметных позициях. Взаимозамена метонимических и неметонимических наименований предполагает преобразование контекста: (The audience was applauding. The ship was impressed by the voyage.) Характеризующая функция метафор наиболее явно проявляетсяу глаголов (the time is passing; soar in one"s thoughts; lull the conscience;), у прилагательных (witty reply, perplexed look, bad temper, mental anguish, stuped boy, sound mind;), но она может наличествовать и у существительных (indigo-child).

Идентифицирующая функция наблюдается у именных образований в таких случаях: mouth of the river [там же].

(традиционное ).

В науке метонимии дают следующее определение. Метонимия (от греческого слова metonymia, «переименовывать») - это троп, в котором основание сопоставления отсутствует в тексте, а образ сопоставления присутствует в том месте и в то время, о котором идет речь.

Например, в строке из поэмы «Медный всадник» А.С. Пушкин «Все флаги в гости будут к нам» используется , в которой основание сопоставления (иностранные судна, гости) отсутствует в тексте, зато есть образ сопоставления (флаги).

Отличия метонимии от метафоры

Отличия между метафорой и метонимией существенные. Так, в метафоре образ сопоставления выбирается произвольно, по внутренним ассоциациям автора, тогда как в метонимии образ сопоставления так или иначе связан с изображаемым предметом или явлением.

Разновидности метонимии:

В литературоведении различают следующие виды метонимии:

2. Материал, из которого изготовлен предмет, называется вместо самого предмета. Например: «Не то на серебре, на золоте едал» (А.С. Грибоедов). В данном случае имеется в виду посуда, с которой герой ел.

3. Часть называется вместо целого. Например: «Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ, и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ» (М.Ю. Лермонтов). В данном отрывке имеется в виду характерная для человека деталь, через которую герой получает характеристику.

4. Единственное число употребляется вместо множественного. Например: «И было слышно до рассвета, как ликовал француз» (М.Ю. Лермонтов). В данном отрывке под французом подразумевается вся французская армия.