Король генрих 8 тюдор и его жены. Генрих viii — кровавое пятно в истории англии

Ранние годы

В 1513 году он выступил из города Кале, готовясь совершить свой первый сухопутный поход против французов. Основой выступающей армии были лучники (Генрих и сам был отличным лучником, также он издал указ, согласно которому каждый англичанин должен каждую субботу один час посвящать упражнению в стрельбе из лука). Ему удалось захватить только два небольших городка. В последующие двенадцать лет он воевал во Франции с переменным успехом. В 1522-23 годах Генрих приблизился к Парижу. Но к 1525 году военная казна опустела, и он был вынужден заключить мирный договор.

В результате политики разорения мелких крестьянских хозяйств, так называемого огораживания , которую проводили крупные землевладельцы, в Англии появилось огромное число бродяг из числа бывших крестьян. По «закону о бродяжничестве» многие из них были повешены. Деспотизм этого короля, как в государственной, так и в личной жизни не знал никаких границ. Судьба шести его жён является ярким тому примером.

Разрыв с папством и церковная реформа

Формальным поводом для разрыва отношений с папством стал в 1529 году отказ папы Климента VII признать незаконным брак Генриха с Екатериной Арагонской и соответственно аннулировать его, чтобы тот смог жениться на Анне Болейн . В такой ситуации Король принял решение разорвать связь с папством . В английским епископам было предъявлено обвинение в измене по ранее «мертвой» статье - обращению для суда не к Королю, а к чужеземному властителю, то есть папе. Парламент принял решение, запрещающее впредь обращение к папе по церковным делам. В этом же году Генрих назначил новым Архиепископом Кентерберийским Томаса Кранмера , взявшего на себя обязательство освободить короля от ненужного брака. В январе Генрих самовольно женился на Анне Болейн , а в мае Томас Кранмер объявил предыдущий брак короля незаконным и аннулированным. Папа римский Климент VII 11 июля отлучил короля от церкви .

Возглавив религиозную реформацию в стране, в 1534 году будучи провозглашённым главой англиканской церкви, в 1536 году и 1539 году провёл масштабную секуляризацию монастырских земель . Поскольку монастыри были главными поставщиками технических культур - в частности, конопли, крайне важной для парусного мореплавания, - можно было ожидать, что передача их земель в частные руки отрицательно скажется на состоянии английского флота. Чтобы этого не случилось, Генрих загодя (в 1533 году) издал указ, предписывавший каждому фермеру высевать четверть акра конопли на каждые 6 акров посевной площади. Таким образом монастыри утратили своё главное экономическое преимущество, и отчуждение их владений не нанесло вреда экономике.

Первыми жертвами церковной реформы стали лица, отказавшиеся принять Акт о верховенстве, которых приравняли к государственным изменникам. Наиболее известными из казнённых в этот период стали Джон Фишер (1469-1535; епископ Рочестерский , в прошлом - духовник бабки Генриха Маргарет Бофорт) и Томас Мор (1478-1535; известный писатель-гуманист, в 1529-1532 годах - лорд-канцлер Англии).

Поздние годы

Во вторую половину своего царствования король Генрих перешел к наиболее жестоким и тираническим формам правления. Увеличилось число казнённых политических противников короля. Одной из первых его жертв был Эдмунд де ла Поль , герцог Саффолк , казнённый ещё в 1513 году . Последней из значительных фигур, казнённых королём Генрихом, был сын герцога Норфолка, выдающийся английский поэт Генри Говард, граф Суррей , погибший в январе 1547 года , за несколько дней до смерти короля. Согласно Холиншеду , число казнённых в царствование короля Генриха достигло 72 000 человек .

Смерть

В последние годы своей жизни Генрих начал страдать ожирением (размер его талии вырос до 54 дюймов (137 см), поэтому король мог передвигаться только при помощи особых механизмов. К концу жизни тело Генриха было покрыто болезненными опухолями. Вполне возможно, что он страдал подагрой .

Ожирение и другие проблемы со здоровьем могли быть следствием несчастного случая, произошедшего с королём в 1536 году , при котором он повредил ногу. Возможно, в рану попала инфекция, а из-за этого вновь открылась рана, полученная ранее на охоте. Рана была до такой степени проблемной, что все приглашенные лекари считали её трудноизлечимой, а некоторые даже склонялись к тому, что король неизлечим вовсе. Через некоторое время после получения травмы рана начала гноиться, препятствуя, таким образом, поддержанию Генрихом обычного уровня его физической активности, не давая ему ежедневно осуществлять привычные физические упражнения, которыми он регулярно занимался ранее. Считается, что именно эта травма вызвала перемену в его шатком характере. У короля начали проявляться тиранические черты, и он все чаще стал страдать депрессией .

Одновременно Генрих изменил свой стиль питания и стал в основном употреблять огромные количества жирного красного мяса, сократив количество овощей в своем рационе. Считается, что эти факторы спровоцировали скорую кончину короля. Смерть настигла Генриха VIII в возрасте 55 лет, 28 января 1547 года во дворце Уайтхолл (предполагалось, что там будет проведен 90-й день рождения его отца, на котором собирался присутствовать король). Последними словами короля были: «Монахи! Монахи! Монахи!» .

Жёны Генриха VIII

Генрих VIII был женат шесть раз. Судьба его супруг заучивается английскими школьниками при помощи мнемонической фразы «развёлся - казнил - умерла, развёлся - казнил - пережила». От первых трёх браков у него было 10 детей, из которых выжило только трое - старшая дочь Мария от первого брака, младшая дочь Елизавета от второго, и сын Эдуард от третьего. Все они впоследствии правили. Последние три брака Генриха были бездетными.

• Анна Болейн (ок. 1507-1536). В течение долгого времени была неприступной возлюбленной Генриха, отказываясь стать его любовницей. По одной из версий Генрих был автором текста баллады Greensleeves (Зелёные рукава) , посвятив её Анне. После того, как кардинал Уолси не смог решить вопрос развода Генриха с Екатериной Арагонской, Анна наняла богословов, которые доказали, что король - владыка и государства, и церкви, и ответственный только перед Богом, а не перед Папой в Риме (это стало началом отсоединения английской церкви от Рима и создания англиканской церкви). Стала женой Генриха в январе 1533 года , была коронована 1 июня 1533 года , а в сентябре того же года родила ему дочь Елизавету , вместо ожидаемого королём сына. Последующие беременности заканчивались неудачно. Вскоре Анна потеряла любовь супруга, была обвинена в супружеской измене и обезглавлена в Тауэре в мае 1536 года .
• Джейн Сеймур (ок. 1508-1537). Была фрейлиной Анны Болейн. Генрих женился на ней через неделю после казни предыдущей жены. Вскоре умерла от родильной горячки . Мать единственного сына Генриха - Эдуарда VI . В честь рождения принца пушки в Тауэре дали две тысячи залпов.
• Анна Клевская (1515-1557). Дочь Иоганна III Клевского , сестра правящего герцога Клевского. Брак с ней был одним из способов скрепить союз Генриха, Франциска I и германских протестантских князей. В качестве обязательного условия заключения брака Генрих пожелал увидеть портрет невесты, для чего в Клеве был направлен Ганс Гольбейн-младший . Портрет Генриху понравился, заочная помолвка состоялась. Но прибывшая в Англию невеста (в отличие от её портрета) Генриху категорически не понравилась. Хотя брак и был заключён в январе 1540 года, Генрих сразу начал искать способ избавиться от нелюбимой жены. В итоге уже в июне 1540 года брак был аннулирован; поводом стала ранее существовавшая помолвка Анны с герцогом Лотарингским. Кроме того, Генрих заявил, что фактических брачных отношений между ним и Анной не сложилось. Анна осталась в Англии в качестве «сестры короля» и пережила как Генриха, так и всех его других жён. Этот брак был устроен Томасом Кромвелем , за что тот лишился головы.
• Екатерина Говард (1520-1542). Племянница могущественного герцога Норфолка , двоюродная сестра Анны Болейн. Генрих женился на ней в июле 1540 года по страстной любви. Вскоре выяснилось, что Екатерина имела любовника до брака - Фрэнсиса Дарема - и изменяла Генриху с его личным пажом Томасом Калпепером. Виновные были казнены, после чего 13 февраля 1542 года на эшафот взошла и сама королева.
• Екатерина Парр (ок. 1512-1548). К моменту брака с Генрихом () уже дважды овдовела. Была убежденной протестанткой и много сделала для нового поворота Генриха к протестантизму. После смерти Генриха вышла замуж за Томаса Сеймура , брата Джейн Сеймур .

Michel Sittow 002.jpg

Hans Holbein d. J. 032b.jpg

HowardCatherine02.jpeg

Catherine Parr from NPG.jpg

Дети

От первого брака

• Безымянная дочь (р. и ум. 1510)
• Генри (р. и ум 1511)
• Генри (р. и ум. 1513)
• Генри (р. и ум. 1515)
• Мария I (1516-1558)

От второго брака

• Елизавета I (1533-1603)
• Безымянный сын (р. и ум. 1534)
• Безымянный сын (р. и ум. 1536)

От третьего брака

• Эдуард VI (1537-1553)

Внебрачные

• Генри Фицрой (1519-1536)

На монетах

В 2009 году Королевский монетный двор выпустил монету достоинством в 5 фунтов стерлингов в честь 500-летия вступления на престол Генриха VIII.

Образ в искусстве

Литература

• Уильям Шекспир . «Генрих VIII »
• Григорий Горин . Пьеса «Королевские игры »
• Джин Плейди . Роман «Шестая жена Генриха VIII »
• Джудит О’Брайен. Роман «Алая роза Тюдоров»
• Симона Вилар «Королева в придачу »
• Филиппа Грегори - романы из серии «Тюдоры» («Вечная принцесса», «Другая Болейн», «Наследство рода Болейн»)
• Карен Харпер «Последняя из рода Болейн », «Наставница королевы »
• Кэролли Эриксон - «Королевские тайны»
• Марк Твен . «Принц и нищий »
• Мюльбах Луиза - «Генрих VIII и его фаворитки»
• Мантел Хилари - «Волчий зал», «Внесите тела»
• Джордж Маргарет - «Между ангелом и ведьмой», «Безнадежно одинокий король»
• Холт Виктория - «День святого Томаса», «Путь на эшафот», «Храм любви при дворе короля»
• Уир Элисон - «Трон и плаха леди Джейн»
• Смолл Бертрис - «Блейз Уиндхэм», «Вспомни меня, любовь»
• Галинакс Брезгам - «Королевство за любовь»
• Питерс Морин - «Хейворская роза», «Королева - распутница»
• Майлз Розалин - «Я, Елизавета…»
• Вантрис Рикман Бренда - «Жена еретика»
• Эмерсон Кейт - «Отказать королю»
• Сэнсом К.Дж. - «Горбун лорда Кромвеля», «Темный огонь», «Соверен», «Седьмая чаша»
• Есенков Валерий - «Генрих VIII»
• Павлищева Наталья - «Шестая жена Генриха VIII: в объятиях Синей Бороды»
• Генри Райдер Хаггард - «Хозяйка Блосхолма»

Кинематограф

• «Принц и нищий » (1937) - роль Генриха VIII сыграл Монтегю Лав
• В одной из серий популярного американского телесериала «Моя жена меня приворожила » роль Генриха сыграл Рональд Лонг
• «Шесть жён Генриха VIII» (1970) - роль Генриха VIII сыграл Кит Мичелл
• «Элизабет Р.» (1971) - роль Генриха VIII (в одном эпизоде, в титрах не указан) сыграл Кит Мичелл
• «Генрих VIII и его шесть жён» (1972) - роль Генриха VIII сыграл Кит Мичелл
• В 11 серии 15 сезона мультсериала «Симпсоны » Мардж рассказывает детям историю Генриха VIII
• Жизнь Генриха VIII, его реформы и события того времени подробно описываются в телесериале «Тюдоры » (Канада-Ирландия). Премьера сериала состоялась в 2007 году ; сериал насчитывает четыре сезона, съёмки закончились в 2010 году . Роль короля исполнил ирландский актёр Джонатан Рис-Майерс
• «Волчий зал » (мини-сериал) (2015) - в роли Генриха VIII Дэмиэн Льюис

Музыка

• Альбом «The Six Wives Of Henry VIII» () Рика Уэйкмана
• Опера Камиля Сен-Санса «Генрих VIII»
• Песня группы Army of the Pharaohs «Henry The VIII»
• Песня группы Herman’s Hermits - «I’m Henry the Eighth I am »
• Песня Emilie Autumn «Marry Me»

См. также

• Гринвичский доспех - тип английского доспеха созданный по приказу Генриха VIII

Напишите отзыв о статье "Генрих VIII"

Примечания

Литература

• Петрушевский Д. М. ,. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Отрывок, характеризующий Генрих VIII

Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.

Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.

Колоритная фигура английского короля Генриха VIII Тюдора (1491-1547) давно привлекает к себе внимание не только образованных читателей, профессиональных историков и литераторов, но и психиатров и медиков. Слишком притягательна задача разгадать эту колоритнейшую личность XVI столетия. Возможно, наука наконец-то приблизилась к раскрытию тайн английского монарха, прославившегося своим многоженством и проведением Реформации, закончившейся ссорой с римским папой и провозглашением Генриха главой англиканской церкви.

Генрих VIII Тюдор

В 1993 году вышла в свет книга оксфордского историка Вивиана Грина (Vivian Hubert Howard Green) "Безумные короли", где в главе, посвященной Генриху ("Большой Гарри"), есть следующее умозаключение: "В то время как, очевидно, было бы нелепо утверждать, что в личности Генриха VIII просматриваются нарушенные гены безумного французского короля, в ней проявляются признаки умственной и эмоциональной неуравновешенности". Автор подразумевает, что большой Гарри был праправнуком французского короля-шизофреника Карла VI. Так, может, вся недолга не в генах, а в крови? Как справедливо заметил Гете, "кровь — сок совсем особенного свойства".

Восемнадцать лет спустя его коллеги опубликовали в кембриджском историческом вестнике Historical Journal результаты своего исследования. Биоархеолог Катрина Бэнкс Уайтли (Catrina Banks Whitley), выпускница аспирантуры Южного методического университета (США), и антрополог Кира Крамер (Kyra Kramer) утверждают, что неоднократные выкидыши, которые случались у жен короля, могли быть связаны с тем, что у короля в крови содержался келл-антиген.

Напомню, что келл-антигены (или факторы Келла) — это белки, содержащиеся на поверхности красных кровяных телец. Их насчитывается около 24, но чаще всего встречаются два — K и k. Причем последний есть практически у всех людей, а вот первый встречается реже. Соответственно, в зависимости от налачия или отсутствия его людей можно разделить на три группы крови: келл-положительных (КК), келл-нейтральных (Кk) и келл-отрицательных (kk). Среди европейцев чаще встречаются представители последней группы, а вот нейтральные и положительные "келловцы" крайне редки (по некоторым данным, их всего девять процентов).

В принципе, женщина, у которой в крови лишь отрицательный келл-антиген, может родить от мужчины с положительным келл-антигеном здорового ребенка. Однако во время первой беременности ее организм вырабатывает антитела, которые во время последующих беременностей попадают в плаценту и атакуют плод с положительным келл-антигеном. В результате дети могут страдать от излишней жидкости в тканях, анемии, желтухи, увеличения селезенки или сердечной недостаточности, что зачастую приводит к выкидышу между 24 и 28 неделями беременности. Вот вам и "голубая кровь" монарха!

Екатерина Арагонская была на пять лет старше своего супруга. Их первенец — дочь, родилась мертвой. Второй ребенок — Генрих, принц Уэльский, рожденный в 1511 году, прожил семь недель. Остальные четверо детей либо рождались мертвыми, либо умирали сразу после рождения. Единственным выжившим ребенком была Мария, родившаяся в 1516 году. Она стала королевой Англии в 1553 году и осталась в истории под прозвищем Кровавая.

Преждевременные роды пытались объяснить психическим потрясением, вызванным ухудшением отношений между Генрихом и отцом королевы. Якобы монарх без конца попрекал Екатерину предательством короля Арагонского Фердинанда и "вымещал на ней свое недовольство".

В 1518 году одна из фрейлин его жены, Элизабет Блаунт, родила ему сына, впоследствии герцога Ричмонда. На смену ей пришла Мери Болейн, а затем ее сестра Анна, утонченная и начитанная леди, "излучающая секс". Именно брак с Анной Болейн стал поводом для "развода" с престолом Святого Петра. Папа римский не давал развода похотливому английскому самодержцу с законной испанской принцессой. Будучи оплотом католичества, Генрих лично писал резкие возражения против учения Лютера. Английский монарх восстал против диктата Рима лишь после отказа понтифика санкционировать его второй брак.

29 января 1536 года у Анны случился выкидыш младенца мужского пола. Предполагали даже, что плод, вероятно, был уродом. Генрих позволил убедить себя, что Анна околдовала его, чтобы женить на себе. Болейн в свою очередь объясняла выкидыш потрясением, пережитым ею при известии, полученном о падении Генриха на рыцарском турнире. Анна обеспокоилась не только за жизнь супруга, но и тем, что муж любит не ее, а свою новую пассию — Джейн Сеймур.

Если же Генрих к тому же был болен синдромом Маклеода, то в этом причина кардинальных физических и психологических изменений физического и морального облика Генриха VIII. Синдром Маклеода — это генетическое заболевание, характерное для людей с положительным келл-антигеном, отражающееся на Х-хромосоме. Заболевание это характерно для мужчин и проявляется с 40-летнего возраста. Сопровождается такими симптомами, как болезнь сердца, двигательные расстройства и основные психологические симптомы, включая паранойю и ослабление умственных способностей.

В письменных источниках не сохранилось информации о других симптомах, которые соответствовали бы синдрому Маклеода. Нет данных ни о длительных мышечных сокращениях (тик, спазмы или судороги), ни об аномальных увеличениях мышечной активности (гиперфункция). Однако ученые полагают, что существенные психологические метаморфозы также говорят в пользу их диагноза: психическая и эмоциональная нестабильность Генриха за несколько лет до его смерти значительно увеличилась. Исследователи склонны диагностировать ее как психоз.

В первые годы своего царствования (Генрих был помазан на царство в 1509 году) второй из Тюдоров на престоле отличался красивой внешностью, огромной энергией и наделен харизмой. Гуманисты возлагали большие надежды на этого разносторонне образованного человека, блестящего спортсмена и игрока, а также одаренного музыканта. Позднее нездоровье Генриха объясняли неправильным питанием, в результате чего у него появились цинга и скорбут. В 1540-е годы король уже так прибавил в весе, что не мог подниматься и спускаться по лестнице и его приходилось поднимать и спускать при помощи специальных приспособлений.

"Он ел слишком много мяса, часто со специями или зимой с соленьями, слишком мало фруктов и свежих овощей, и поэтому страдал от острого недостатка аскорбиновой кислоты или витамина С, — констатировал Вивиан Грин. — Похоже, особенности его болезни вполне сответствуют характерным симптомам цинги: изъязвлением ноги с быстро распространяющимися опухолями, болью и ранами, дурной запах изо рта, быстрая утомляемость, трудность при ходьбе, одышка, отечные опухоли, красный цвет лица, раздражительность и депрессивность. И все же Генрих наверняка не был единственным из современников, который болел из-за неправильного питания".

Еще предполагали, что у Генриха VIII были диабет, сифилис и обширная подагра. Однако все эти диагнозы бездоказательны. Ни в нем, ни в его детях не проявлялось признаков сифилиса, и в записях нет упоминания о применении тогдашних лекарств против этого венерического заболевания, например, ртути.

Не успели широкие круги общественности ознакомиться с результатами исследования двух американок, как не заставила себя ждать критика в их адрес. Рета Уорнике (Retha Warnicke) из Университета штата Аризона, автор книги "Взлет и падение Анны Болейн: семейная политика на суде Генриха VIII", заявила, что без анализа генного материала вряд ли есть шансы узнать правду.

Большое количество выкидышей в семье английского монарха может объясняться и другими факторами. Вплоть до конца XIX столетия повивальные бабки понятия не имели об элементарной гигиене. По этой причине во времена Генриха VIII до половины всех детей умирали, не достигнув подросткового возраста. Кардинальные сдвиги в личности короля можно объяснить гиподинамией — недостатком движения, бешеным аппетитом, приведшим к ожирению и связанным с ним болезням.

В общем, замечательный всплеск научной мысли (догадку о крови) снова гасят традиционалисты с "замшелыми" идеями о психическом расстройстве государя.

Я уже написала. Осталось рассказать об остальных. Третьей женой короля стала Джейн Сеймур , троюродная сестра Анны. В отличие от предыдущих жён короля, Джейн получила более чем посредственное образование, достаточное лишь для того, чтобы уметь читать и писать. Основной упор в воспитании девочек из дворянских семей в XVI веке делался на традиционные женские занятия, такие как рукоделие и ведение домашнего хозяйства. Впервые она появилась при дворе в качестве фрейлины Екатерины Арагонской в середине 1520-х гг. Её старший брат, Эдуард Сеймур, к тому времени уже добился определённых успехов в карьере придворного: в детстве он служил пажом в свите «французской королевы» Марии Тюдор, а по возвращении в Англию занимал различные должности при короле и кардинале Уолси. После аннулирования брака с Екатериной и женитьбы Генриха на Анне Болейн в 1533 году, Джейн и её сестра Элизабет перешли в штат новой королевы. Летом 1533 года посланник императора Карла V, Эсташ Шапюи, отмечал в донесениях, что королева Анна «впала в ревность - и не без оснований». Мимолётные связи короля с фрейлинами поначалу не представляли никакой угрозы её положению, но после рождения дочери Елизаветы (вместо долгожданного сына) и нескольких выкидышей Генрих стал отдаляться от супруги. В сентябре 1535 года, во время путешествия по стране король и королева остановились в Вулфхолле, наследственном владении Сеймуров. Именно там Генрих впервые обратил пристальное внимание на дочь хозяина, леди Джейн Сеймур. Это была полная противоположность Анне, как по внешности, так и по характеру: белокурая, бледная, спокойная и скромная девушка. Если Анну все сравнивали с ведьмой - она была худа, темноволоса и черноглаза, а кроме того, дерзка и своенравна, то Джейн больше походила на светлого ангела, воплощение умиротворения и покорности. Исследователи до сих пор указывают различные даты первой встречи Джейн и Генриха, но, несомненно, они были знакомы ещё до визита Генриха в Вулфхолл. Из записей в приходских книгах известно, что на Рождество 1533 года король вручил нескольким фрейлинам подарки - в числе отмеченных была и леди Сеймур. Старшие братья Джейн - Эдуард и Томас - заметив, что король симпатизирует их сестре, всячески старались, чтобы они проводили вместе как можно больше времени. Кроме того, было ясно, что отношения Генриха и Анны к концу 1535 года носили весьма натянутый характер, и король начинал задумываться о разводе с ней. Джейн и её окружение всё чаще подталкивали его к мысли о незаконности брака с Анной, и вскоре он уже во всеуслышание заявлял, что его «соблазнили и завлекли в этот брак колдовством» и что ему «следует взять другую жену». Уже в марте 1536 года Генрих открыто делал подарки Джейн и бывал с нею на людях, чем вызывал негодование со стороны королевы. Придворные же спешили засвидетельствовать своё почтение новой фаворитке, Анну покинули почти все её сторонники. После очередного выкидыша в январе 1536 года, её судьба была предрешена: она была обезглавлена 19 мая этого же года по сфабрикованному обвинению в «государственной и супружеской измене». Сразу же после казни Анны Болейн Тайный совет короля подал ему прошение с рекомендацией найти себе в скором времени новую жену. Это было обычной формальностью, так как 20 мая, через день после смерти Анны, Генрих и Джейн тайно обручились, а 30 мая архиепископ Кентерберийский Томас Кранмер обвенчал их в часовне Уайтхолла. 4 июня её официально провозгласили королевой Англии, но Генрих не спешил с её коронацией, пока не было уверенности, что новая супруга не бесплодна. В качестве королевы Джейн устраивала почти всех: добрая, тихая, благочестивая, а кроме того, она оставалась последовательницей старой религии и сочувствовала опальной принцессе Марии. Лишь приверженцы протестантизма остались недовольными, опасаясь, что Джейн будет оказывать влияние на церковные реформы. Но она была далека от политики. Только однажды она осмелилась вступиться за участников «Благодатного паломничества» и обратилась к Генриху с просьбой восстановить хотя бы некоторые монастыри, тем самым вызвав его раздражение и гнев. Король резко прикрикнул на неё и приказал впредь не вмешиваться в дела государственной важности, напомнив, что предыдущая королева поплатилась за это жизнью. Джейн более не предпринимала попыток повлиять на действия короля. Отныне смыслом её жизни было стремление создать для него подобающую семейную обстановку. «Готовая подчиняться и служить» (англ. Bound to obey and serve) - такой девиз выбрала себе новая королева и следовала ему до конца. Почти всё время она проводила занимаясь рукоделием со своими фрейлинами, самыми близкими из которых были её сестра Элизабет и леди Энн Сеймур, жена Эдуарда. По просьбе Джейн король позволил своей старшей дочери, леди Марии, вернуться ко двору уже летом 1536 года (предварительно заставив её подписать документ, по которому она признавала Генриха главой церкви в Англии, а его брак с Екатериной Арагонской недействительным), а Рождество 1536 года королевская семья встречала уже в полном составе, включая маленькую леди Елизавету, которую привезли из Хартфордшира по предложению Марии. Весной 1537 года Джейн сообщила Генриху о своей беременности. Король окружил супругу небывалой заботой и исполнял все её требования и капризы. Чтобы порадовать королеву, он даже назначил её брата Эдуарда членом Тайного совета. В сентябре она переехала в Хэмптон-корт, а 12 октября 1537 года Джейн исполнила заветное желание короля, родив ему сына-наследника - Эдуарда, принца Уэльского. Через несколько дней состояние королевы ухудшилось, и 24 октября она умерла от родильной горячки (есть предположение, что смерть произошла в результате занесённой во время родов инфекции). Её похоронили в капелле св. Георгия в Виндзорском замке. По признанию Генриха VIII Джейн Сеймур была его самой любимой женой. Перед смертью он завещал похоронить себя рядом с ней. Следующей по счету стала Анна Клевская . Принцесса Анна родилась 22 сентября 1515 года в Дюссельдорфе и была вторым ребёнком герцога Клевского Иоганна III и Марии фон Юлих-Берг. По отцовской линии она принадлежала к древнему роду Ламарков. О детстве и юности принцессы сохранилось достаточно мало сведений. Помимо неё в семье было ещё две дочери, Сибилла и Амелия, и сын, Вильгельм. Известно, что Анна была очень близка с матерью, герцогиней Марией. Анну, как и её сестёр, воспитывала мать, и её образование было сведено к необходимому минимуму. Она могла читать и писать на родном языке, но её не обучали ни латыни, ни французскому языку, она не умела ни петь, ни танцевать, ни играть на музыкальных инструментах, «ибо в Германии укоряют дам в легкомыслии, если они знают музыку» (англ. ...for they take it heere yn Germanye for... an occasion of lightenesse that great Ladyes... have enye knowledge of musike). Среди её достоинств можно было отметить лишь кроткий нрав и умение рукодельничать. Почти сразу после смерти Джейн Сеймур Генрих озаботился поисками новой супруги. Несмотря на наличие наследного принца Эдуарда, судьба династии по-прежнему была туманной, и для обеспечения преемственности ему непременно был нужен ещё один сын. Не желая вновь связывать себя узами родства с испанскими монархами, он решил подыскать себе жену-француженку. У короля Франциска была дочь на выданье - Маргарита, а также у герцога де Гиза - Рене, Луиза и Мари. Через Кастийона, посла Франции при английском дворе, Генрих уведомил Франциска о желании встретиться с благородными девицами в Кале, чтобы выбрать самую достойную из них. Франциск отклонил предложение, заметив при этом, что француженок не принято выставлять «словно рысистых скакунов на ярмарке». Потерпев неудачу с французскими невестами, Генрих обратил внимание на недавно овдовевшую герцогиню Кристину Миланскую. В марте 1538 года он отправил в Брюссель придворного художника Ганса Гольбейна с поручением написать портрет герцогини, получив который, Генрих пришёл в восторг. Но посланникам короля Кристина ответила, что она отнюдь не жаждет выходить замуж за Генриха, ибо «его Величество так быстро был избавлен от прежних королев, … что её советники полагают, будто её двоюродная бабушка была отравлена, а вторая жена безвинно казнена, а третья потеряла жизнь из-за неправильного ухода за ней после родов», и добавила, что будь у неё две головы, то «одну бы она предоставила его Милости». Благодаря скандальной личной жизни Генрих снискал настолько зловещую репутацию на континенте, что ни один европейский государь не желал выдавать за него дочь или сестру, а одна из потенциальных невест, Мари де Гиз, будто бы заявила в ответ на предложение Генриха, что хоть она и высокого роста, да только шея у неё короткая. К 1538 году отношения английского королевства с католическими европейскими державами значительно ухудшились, особенно после расправы над родственниками кардинала Реджинальда Поула, заподозренных в заговоре против короля. Все они выступали за восстановление католицизма в Англии. Папа в очередной раз объявил об отлучении Генриха от церкви, а его сторонники планировали вторжение в Англию. Поддавшись настойчивым рекомендациям Томаса Кромвеля, король вознамерился посредством брака заручиться поддержкой какого-либо протестантского государства. Ещё раньше Джон Хаттон, английский посол в Брюсселе, сообщал, что у герцога Клевского есть дочь, но он «не слыхал особой похвалы ни нраву её, ни красоте». Вскоре выяснилось, что у герцога две незамужние дочери: Анна и Амелия. В январе 1539 года Карл V и Франциск I подписали договор о союзничестве в Толедо, что заставило Генриха поторопиться со сватовством и отправить Николаса Уоттона и Роберта Барнса - убеждённых протестантов - ко двору герцога Иоганна для начала переговоров о помолвке с Анной или Амелией. К моменту приезда посланников Генриха герцогом Клевским стал Вильгельм, сын недавно скончавшегося Иоганна. Новый герцог имел весьма строгие понятия о женской скромности, и когда принцесс официально представили Уоттону и Барнсу, на них были настолько громоздкие платья и плотные головные уборы, что тем не удалось разглядеть внешность девушек. На замечание Уоттона Вильгельм ответил: «Разве вы хотите видеть их обнажёнными?». Когда об этом доложили Кромвелю, тот немедля отправил Ганса Гольбейна на континент написать портреты сестёр, а королю сообщил: "Все восхваляют красоту леди Анны, так как и лицо и фигура её восхитительны. Она далеко превосходит герцогиню Саксонскую, как золотое солнце превосходит серебряную луну. Все восхваляют её добродетель и честность, вместе со скромностью, которая ясно видна в её наружности". Увидев результат работы Гольбейна, король велел продолжить переговоры, хотя и несколько приуныл, узнав из доклада Уоттона, что Анна не владеет ни иностранными языками, ни светскими талантами. Тем не менее Уоттон отмечал, что принцесса умна и способна, и уверил короля, что она вполне в состоянии быстро выучить английский язык. 4 сентября 1539 года был подписан брачный договор, и уже 11 декабря Анна и её сопровождающие прибыли в Кале, где их приветствовала королевская делегация во главе с герцогом Саффолком. Один из встречавших её вельмож, адмирал Саутгемптон, написал Генриху, что принцесса очень мила, и что король сделал достойный выбор. Леди Лайл в письме к дочери Анне Бассет сообщила, что будущая королева «очень благородна и хороша, прислуживать ей будет очень приятно». Знакомство жениха и невесты состоялось в Рочестере, куда Генрих прибыл как частное лицо, в нетерпении узнать, как выглядит его будущая супруга, и «взлелеять любовь в своём сердце». Почти на протяжении всей встречи король и принцесса оставались наедине, и, покидая Анну, Генрих сказал: "Я не вижу ничего из того, что было представлено мне на картинах и в донесениях. Мне стыдно, что люди её так восхваляли, - и я её совсем не люблю!" Вернувшись в Гринвич, король обрушил гнев на Кромвеля, нелестно отозвавшись о невесте, как о «здоровенной фламандской кобыле». Тот в свою очередь попытался возложить всю вину на Саутгемптона: "Когда адмирал обнаружил, что принцесса отличается от картины и описаний, сделанных о ней, ему следовало задержать её в Кале, пока король не был бы уведомлён, что она не так хороша, как представлялось". В течение нескольких оставшихся до венчания дней юристы короля искали способ расторгнуть помолвку. Тем не менее, 6 января 1540 года свадьба была сыграна. Кромвель убедил Генриха, что брак уже практически заключён, и было бы крайне неосмотрительно отправить принцессу назад. Этот шаг грозил неприятностями с братом Анны, а кроме того, оставлял Англию без союзников в случае возможного нападения французов или испанцев. Наутро после брачной ночи король во всеуслышание заявил: "Она вовсе не мила и от неё дурно пахнет. Я оставил её такой же, какой она была до того, как я лёг с ней". В личных беседах с Кромвелем Генрих беспрестанно жаловался на то, что Анна совсем не подходящая для него жена. Между тем, сама Анна держалась с достоинством, постепенно осваивала английский язык и изысканные манеры и вызывала симпатию у многих, за исключением собственного мужа. Она стала доброй мачехой для принца Эдуарда и леди Елизаветы, и даже леди Мария, поначалу отнёсшаяся с презрением к протестантке, вскоре подружилась с новой женой отца. Королеве пришлась по нраву жизнь при английском дворе: она полюбила музыку и танцы, завела ручного попугая и проводила дни, играя в карты со своими фрейлинами и примеряя роскошные наряды. И всё же она не могла не заметить равнодушие короля к ней и, памятуя о судьбе его предыдущих супруг, стала всерьёз опасаться, что её может постигнуть участь Анны Болейн. В марте на заседании Тайного совета Генрих заявил о своих сомнениях относительно законности брака с Анной по причине её более ранней помолвки с герцогом Лотарингским, и о том, что это препятствие мешает ему консуммировать свой брак. Министры обнадёжили короля, сказав, что неисполнение супружеских обязанностей - вполне веский довод для аннулирования брака. На место королевы герцог прочил свою юную племянницу, леди Кэтрин Говард, служившую фрейлиной у Анны и пользовавшуюся благосклонностью Генриха. В июне 1540 года Томас Кромвель был арестован по обвинению в государственной измене и отправлен в Тауэр, а Анну отослали в Ричмонд, якобы из-за близившейся эпидемии чумы. В Парламенте спешно решали вопрос о расторжении брака. Формальным поводом для развода послужили документы, касавшиеся первой помолвки Анны с герцогом Лотарингским, заявление короля, что «его женили против воли», и отсутствие перспективы появления наследников из-за неспособности Генриха вступать с женой в интимные отношения. Никаких претензий к самой Анне высказано не было, в намерения короля входило лишь желание развестись с ней, чтобы жениться на Кэтрин Говард. Когда 6 июля 1540 года Чарльз Брэндон и Стивен Гардинер прибыли к Анне, чтобы убедить её согласиться на аннулирование брака, она безоговорочно уступила всем требованиям. В благодарность король «с радостью признал её своей любимой сестрой», назначил ей солидный ежегодный доход в четыре тысячи фунтов и пожаловал в дар несколько богатых поместий, в том числе замок Хивер, некогда принадлежавший семье Анны Болейн, при условии, что она останется в Англии. После развода король оставил Анну в своей семье. Теперь она как его «любимая сестра» была одной из первых дам при дворе после королевы Кэтрин и дочерей Генриха. Помимо этого «любящий брат» разрешил ей повторно вступить в брак, если она пожелает. Анна в ответ позволила ему контролировать её переписку с родными. По его просьбе она отправила письмо герцогу Вильгельму, сообщив, что совершенно счастлива и довольна своим статусом «родственницы короля». Новый 1541 год Анна отмечала с новоприобретённым семейством в Хэмптон-корте. Генрих, ещё недавно не выносивший Анну в качестве жены, теперь тепло привечал её как «сестру». Придворные полюбили её за добродушие, и после казни Кэтрин Говард многие надеялись, что король снова женится на Анне. Посланникам же герцога Клевского, обратившимся к королю с прошением «взять её обратно», архиепископ Томас Кранмер ответил, что об этом не может быть и речи. Несмотря на королевское позволение на брак с кем бы то ни было, Анна пренебрегла этой привилегией. Она была вполне удовлетворена своим положением в обществе и тем, что не зависит ни от кого, кроме Генриха, с которым у неё сложились дружеские отношения. Для женщины той эпохи она обладала небывалой свободой и явно не собиралась от неё отказываться. 12 июля 1543 года Анна была приглашена на свадьбу Генриха и Катарины Парр как одна из свидетельниц, а в 1553 году вместе с леди Елизаветой присутствовала на торжественной коронации королевы Марии. Анна пережила и бывшего мужа Генриха VIII, и его сына Эдуарда VI. Незадолго до смерти она с позволения Марии переехала в поместье в лондонском Челси, некогда принадлежавшее Катарине Парр. Там она и скончалась 17 июля 1557 года. В завещании она упомянула о подарках для всех слуг и друзей, уточнив при этом, что «лучшая драгоценность» предназначается королеве. Елизавета также получила часть украшений и просьбу взять к себе в услужение «бедную девушку Дороти Керзон». Анну Клевскую похоронили в Вестминстерском аббатстве. Кэтрин (или Екатерина) Говард стала пятой, но не последней женой короля. Екатерина - дочь младшего из Говардов - сэра Эдмунда и его жены леди Иокасты Калпепер, у которой было пятеро детей от первого брака. От союза с Говардом у леди Иокасты родилось ещё пятеро детей. Сэр Эдмунд был беден: по английским законам, младшие сыновья почти ничего не получали из наследственной массы, поэтому бывали вынуждены самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни. После смерти матери леди Кейт была отдана на воспитание к вдовствующей герцогине Агнессе Норфолк, мачехе Томаса Говарда. В доме престарелой родственницы девочка получила довольно скудное образование. Развитию порочных наклонностей леди Говард способствовала также атмосфера крайней половой распущенности, которая царила среди фрейлин герцогини. Герцогиня смотрела на эти «шалости» фрейлин вполне равнодушно. Однако она и понятия не имела, что и её внучка вполне преуспела в «любовной науке». Известно, что в юности у Екатерины было, по крайней мере, два близких друга - Генри Мэнокс (учитель музыки - позднее он свидетельствовал на процессе против неё) и Фрэнсис Дерем. В 1539 году сэр Томас, герцог Норфолк, подыскал своей племяннице место при дворе, где она быстро привлекла внимание Генриха. Развод с Анной принёс облегчение обеим сторонам - принцесса Клевская тоже не испытывала к супругу никаких приязненных чувств. После развода она осталась жить в Лондоне на правах «сестры короля» и до конца своих дней пользовалась всеобщим уважением. Генрих женился на Кейт Говард в июле 1540 года, причём свадьба была на редкость скромной. После свадьбы Генрих будто бы помолодел на 20 лет - при дворе возобновились турниры, балы и прочие развлечения, к которым Генрих оставался равнодушен после казни Анны Болейн. Он обожал юную супругу - она была невероятно добра, простодушна, искренне любила подарки и радовалась им, как ребёнок. Генрих называл жену «розой без шипов». Однако юная королева была крайне неосторожна в поступках. Екатерина приняла ко двору всех своих «друзей юности», а они слишком много знали о жизни королевы до замужества. Кроме того, Кейт возобновила отношения с Фрэнсисом Деремом, которого сделала личным секретарём. Потом при дворе появился ещё один кавалер из «прошлой жизни» - Томас Калпепер (дальний родственник Кейт по материнской линии, за которого она в своё время хотела выйти замуж). Однако у юной женщины появились при дворе враги (вернее, это были враги её влиятельного дяди Норфолка), которые и поспешили вызвать на откровенность Томаса, Фрэнсиса и других участников событий. Помимо всего прочего, Кейт не спешила с выполнением своего главного долга - с рождением сыновей для Англии. (У Генриха был наследник - Эдуард, однако мальчик рос болезненным и вялым). Когда Генриху сообщили о неверности жены, он растерялся. Реакция короля была довольно неожиданной: вместо привычного гнева - слёзы и жалобы. Смысл жалоб сводился к тому, что судьба не даровала ему счастливой семейной жизни, а все его женщины либо изменяют, либо умирают, либо просто отвратительны. Это поведение, кстати, подчеркивает, что Анна Болейн ему, скорее всего не изменяла. Иначе бы не было такой растерянности со стороны мужа. Такой удар он получал впервые. После допроса Калпепера, Дерема и Мэнокса стало ясно, что Екатерина всё это время обманывала короля. Но если бы она указала, что была помолвлена с Деремом (на чём он настаивал), то её судьба была бы гораздо более счастливой: по английским законам её брак с Генрихом считался бы нелегитимным и, скорее всего, королевскую чету просто бы развели. Однако Екатерина упрямо отрицала факт этой помолвки. 11 февраля 1542 года леди Говард перевели в Тауэр, 13 февраля её обезглавили на глазах любопытной толпы. Молодая женщина встретила смерть в состоянии глубокого шока - её пришлось нести к месту казни. После казни тело леди Екатерины похоронили рядом с могилой Анны Болейн - другой казнённой королевы, которая была её двоюродной сестрой: отец Екатерины и мать Анны были родными братом и сестрой - детьми Томаса Говарда, 2-го герцога Норфолка. Последней женой Генриха стала Екатерина Парр . Екатерина Парр родилась около 1512 года и была первым ребёнком в семье сэра Томаса Парра и леди Мод Грин. Место рождения также указать сложно - это могло случиться и в отцовском замке Кендал в графстве Вестморленд, и в Лондоне, где семейство Парр владело домом в районе Блэкфайерс. Детство Екатерины Парр прошло в замке Кендал, которым её род владел с XIV века. Рано лишившись отца (он умер в 1517 году), Екатерина почувствовала себя взрослой и ответственной за свои поступки. Она много и охотно училась, хотя изучение иностранных языков и философии не входило в «программу» воспитания знатной леди XVI столетия. Первой реакцией леди Латимер на предложение короля стать его «утешением в старости» был испуг. Однако Генрих не оставил своего намерения жениться на Екатерине и, в конечном итоге, она дала своё согласие. 12 июля 1543 года в королевской часовне Хэмптон-Корта состоялось венчание. Свадьба была сыграна в Виндзоре, где королевский двор оставался до августа. С первых же дней своей совместной жизни с Генрихом, Екатерина старалась создать ему условия нормальной семейной жизни. Особым её расположением пользовалась принцесса Елизавета, дочь казнённой Анны Болейн. Между мачехой и падчерицей завязалась крепкая дружба - они вели активную переписку и часто устраивали философские беседы. С другой дочерью Генриха - принцессой Мэри у королевы были не столь приязненные отношения. Причиной тому была религиозная нетерпимость католички Мэри к протестантке Екатерине Парр. Принц Эдуард не сразу проникся любовью к мачехе, однако, она сумела привлечь и его на свою сторону. Кроме того, королева внимательно следила за обучением наследника престола. В 1545-1546 годах здоровье короля ухудшилось настолько, что он уже не мог в полной мере заниматься решением государственных проблем. Однако мнительность и подозрительность короля, напротив, стали приобретать угрожающий характер. Екатерина несколько раз была, что называется, на краю гибели: у королевы были влиятельные враги, и, в конечном итоге, король мог поверить им, а не жене. На тот момент казни королев в Англии уже мало кого удивляли. Король несколько раз принимал решение об аресте Екатерины, и каждый раз отказывался от этого шага. Причиной королевской немилости был, в основном, радикальный протестантизм Екатерины, увлечённой идеями Лютера. 28 января 1547 года, в два часа ночи Генрих VIII скончался. А уже в мае того же года вдовствующая королева вышла замуж за Томаса Сеймура, родного брата Джейн Сеймур. (Там тоже все со всеми поперевстречались, да-да!) Томас Сеймур был человеком дальновидным и, сделав предложение леди Екатерине, он рассчитывал стать супругом регентши. Однако его надежды не оправдались. Кроме того, дочери Генриха - принцессы Елизавета и Мария - отнеслись к браку весьма неприязненно. Эдуард, напротив, выразил своё восхищение тем, что его любимый дядя и не менее любимая мачеха создали семью. Семейная жизнь лорда Сеймура и бывшей королевы не была счастливой. Екатерина, будучи уже немолодой и увядшей, ревновала своего привлекательного супруга ко всем юным красавицам. Правда, когда Екатерина забеременела, Томас Сеймур вновь превратился в преданного супруга. В конце августа 1548 года у них родилась дочь Мэри. Сама же Екатерина Парр скончалась 5 сентября 1548 года от родильной горячки, разделив судьбу многих женщин своей эпохи. Несмотря на то, что Парр была замужем четырежды, Мэри Сеймур была её единственным ребёнком. О её дальнейшей судьбе практически ничего не известно; когда отец её был казнён, а его имение конфисковано, она осталась сиротой на воспитании родственников Уиллоуби. Последний раз она упоминается в 1550 году в двухлетнем возрасте; возможно, она умерла в детстве или прожила жизнь в безвестности (о чём существует ряд догадок, основывающихся на неоднозначных аргументах). Юной Кэт Парр было всего 14 или 15 лет, когда её выдали замуж за пожилого, шестидесятитрёхлетнего лорда Эдварда Боро. Свадьба состоялась в 1526 году. Семейная жизнь супругов была вполне счастливой. Причем Екатерина сумела стать настоящим другом для детей лорда Боро, которые были почти вдвое старше своей мачехи. Однако в 1529 году леди Боро стала вдовой. В 1530 году молодая вдова получила новое предложение вступить в брак. Оно исходило от Джона Невилла, лорда Латимера - тоже вдовца. Приняв это предложение, леди Екатерина переселилась к мужу в Снейп-Касл. Здесь она снова оказалась в роли мачехи - у Латимера от первого брака осталась дочь Маргарэт. Во второй половине 1530-х годов Латимеры часто бывали при дворе короля, и Генрих VIII относился к этой паре весьма дружелюбно. После казни своей пятой жены - Екатерины Говард - Генрих всё чаще обращал внимание на умную и приветливую леди Латимер. Ей был уже тридцать один год, что по меркам XVI века не считалось возрастом юности, однако, король и сам был далеко не молод. Лорд Латимер в то время был уже тяжело болен и никаких надежд на выздоровление, увы, не оставалось. Когда в 1543 году он умер, король принялся настойчиво ухаживать за леди Латимер.

Генрих VIII (1491-1547), английский король (с 1509 г.) из династии Тюдоров.

Родился 28 июня 1491 г. в Гринвиче. Сын и наследник Генриха VII. Основным содержанием политики Генриха VIII стало укрепление в Англии абсолютной монархии. При этом король стремился опираться на поддержку, с одной стороны, горожан и их представителей в парламенте и органах местной власти, с другой - постоянно усиливавшегося чиновничества.

Генрих продолжал начатые отцом расправы с баронской оппозицией, а с 30-х гг. XV в. перешёл в наступление на Римско-католическую церковь. Он развёлся со своей женой Екатериной Арагонской, тёткой Карла V Габсбурга, короля Испании и императора Священной Римской империи, ради брака с незнатной Анной Болейн. Послушный королю парламент, утвердил развод, не одобренный Папой.

В 1534 г. Папа потребовал от Генриха отказаться от развода и пригрозил отлучением от Церкви. В ответ Генрих объявил себя главой Англиканской церкви, порвав все отношения с папством и империей. В Англии произошла «королевская Реформация», приведшая к возникновению протестантской Англиканской церкви.

Реформа Церкви проводилась с крайней жестокостью, происходили массовые казни «папистов», исповедание католицизма оказалось фактически под запретом.

В 1536-1539 гг. по приказу короля были разгромлены английские монастыри, их имущество полностью конфисковали в пользу короны. Самое могущественное из отпавших от Римско-католической церкви государств, Англия быстро стала центром и опорой европейской Реформации.

Со времён Генриха VIII она фактически находилась в состоянии постоянной войны с Габсбургами.

Английские короли отныне активно поддерживали реформационное движение на континенте, вмешивались в дела Германии, Франции и других европейских стран.

Внутри страны Генрих VIII прославился как «кровавый» король, репрессии которого обращались отнюдь не только против феодальной знати. Запретив баронам захват пахотных земель под пастбища, он в то же время свирепо преследовал оказавшихся бродягами крестьян. Все работоспособные бродяги, попавшиеся за сбором милостыни трижды, подлежали смертной казни.

В 1535 г. за сопротивление Реформации был казнён лорд-канцлер, известный мыслитель и писатель Т. Мор. Жертвой королевского «правосудия» в итоге стала и Анна Болейн, женитьба Генриха на которой некогда явилась поводом к Реформации.

Вместе с тем именно Генрих VIII, создатель английского абсолютизма, закрепил единство страны, заложил основы её самостоятельной внешней политики, новой политической роли Англии в Европе.

Известный своими многочисленными браками, Генрих VIII, король Англии (1491-1547) был, тем не менее, весьма просвещенным для своего времени правителем, поэтому профессиональные историки склонны рассматривать его в качестве реформатора и многоженца.

В пантеоне британских монархов Генрих (правил страной с 1509 по 1547 год) представляет королевский род Тюдоров. Младший сын первого из Тюдоров, Генриха VII, этот король в своем первом браке довольствовался перешедшей ему от старшего брата Артура женой Екатериной Арагонской.

Артур оказался неспособным вести дела государства, был прикован к постели и к своей жене практически не притрагивался.

Поэтому, когда в 1502-м он умер от лихорадки, между дворами Англии и Испании, с величайшего позволения папы Юлия II, был заключен договор о вторичном замужестве испанской принцессы. Так началась история браков Генриха 8, в которой женысменяли одна другую .

Просвещенный ум, эгоистичный нрав

В отличие от своего брата, Генрих 8 имел прекрасное здоровье и отличное телосложение , слыл в Англиизамечательным наездником и метко стрелял из лука. Поэтому его коронация вызвала в королевском окружении радостные надежды.

Генрих был прямой противоположностью своему меланхоличному и болезненному отцу . А посему с самого начала его правления столица Англии стала местом, где при дворе сменяли друг друга шумные балы, веселые маскарады и многочисленные турниры.

Несмотря на непомерные расходы, Генрих 8 был любим публикой. Он обладал свободным и просвещенным умом, говорил на испанском, итальянском, французском языках и на латыни, а из музыкальных инструментов обожал лютню.

К сожалению, как и любой другой король, он был порочен и деспотичен, а его эгоизм и себялюбие не знали границ.

Однако же в исполнении своих королевских дел Генрих был ленив, и все время перепоручал их выполнение фаворитам.

Первые уроки политических игр

Первое политическое крещение новый британский король получил в 1513-м, когда немецкий император Максимилиан и его дочь Маргарита вовлекли войска Англии в конфликт с Францией. Генрих8 вторгся во владения неприятеля, последовала осада Теруан-ни.

Тем временем германские войска, соединившись в одном усилии с боевыми частями Англии, одержали победу при Гингате, а Генрих8 завладел Турне. Однако уже на следующий год ведения боевых действий его немецкий союзник, сговорившись с Фердинандом Испанским, предал британского короля и подписал мир с Людовиком XII .

Неуравновешенный и импульсивный король Англии впал в гнев, но тут же сам выступил инициатором англо-французских переговоров, выдав свою сестру Марию за монарха Франции.

После такого наглядного урока Генрих 8 прекрасно усвоил самую суть политики, и с тех пор вероломство стало отличительной особенностью этого короля.

Вопреки христианской морали. Анна Болейн

Эти же методы использовал Генрих и в богословии. В 1522-м папа получил написанный им памфлет, где критике были подвергнуты реформаторы. Однако вскоре король «переобулся»: за 20 лет брака Екатерина не родила ему наследника, несколько внебрачных детей Генриха 8 не могли претендовать на трон, и к тому времени предметом увлечения короля стала фрейлина Екатерины Анна Болейн.

Вопреки нормам христианской морали, без разрешения папы, Генрих развелся, заодно объявив себя во главе британской церкви.

Он инициировал принятие парламентом ряда постановлений, согласно которым Англия разрывала связь с римской церковью.

Вступив в права главы церкви Британии, Генрих 8 назначает Томаса Кранмера на должность архиепископа Кентерберийского (1533). Уже спустя несколько месяцев, благодарный за свое назначение, Кранмер объявляет, что брачный союз короля не имеет более законной силы.

Всего несколько дней понадобилось любвеобильному и сохраняющему всю полноту жизненных сил Генриху 8, чтобы короновать Анну Болейн, пополнив ею список, в который отныне будут входить все новые и новые жены.

Официальный Рим пробовал было возражать против такого богохульства. Однако вероломный Генрих, в пику такому недовольству, объявил, что его первый брак не имеет законной силы, а свою законную дочь Марию не только лишил всех прав на престол, но и заключил в монастырь .

Репрессии и новые политические игры

Понятно, что многие в Англии не одобряли такие действия. Однако Генрих 8 предпринял в отношении оппозиционеров невиданные по тем временам репрессии, результатом которых стало подчинение английского духовенства нравам короля.

Одним из итогов таких «чисток» стали действия Кромвеля в отношении оппозиции из числа монашеских орденов. Действуя от имени Генриха, он настаивал на том, чтобы английские монахи приносили новую клятву – признавая верховенство короля, как главы национальной церкви и в это же время отказываясь в повиновении Риму.

Как и предполагалось, монашеские ордены стали сопротивляться, их вождей повесили, и в итоге появился документ о передаче их собственности в ведение государства (1536).

Причем речь шла о довольно солидной доле имущества, которыми прежде обладали 376 монастырей, а теперь перешедшей во владение Генриха 8.

Казнь прелюбодействующей Анны. Жениться на Джейн Сеймур

Вместе с тем на любовном фронте у стареющего монарха Англии наметились существенные перемены. Анне Болейн не удалось долго продержаться на троне.

Причем виной тому стало легкомысленное поведение, несовместимое со статусом супруги Генриха 8. Практически сразу же, как только была сыграна свадьба, новая королева привлекла к себе молодых поклонников . Это не укрылось от внимания подозрительного Генриха, который, в свою очередь, все меньше и меньше сохранял привязанность к своей половине, а затем и вовсе увлекся новой женщиной.

Теперь все внимание первого лица Англии привлекала красавица Джейн Сеймур . И неосмотрительность Анны на турнире в мае 1536 года стала последней каплей терпения Генриха 8 (а может, это был повод, который он искал для окончательного разрыва).

Супруга короля, сидевшая в монаршей ложе, обронила свой платок, а проезжавший мимо придворный красавец Норрис поднял его с земли, причем сделал этот так неосмотрительно, что этот поступок попался на глаза ее супругу.

Разгневанный Генрих уже на следующий день дал санкции на аресты своей жены, ее брата лорда Рочестера и нескольких ухажеров Анны, которых подозревали в прелюбодеяниях с ней.

Все это было преподнесено, как тайный замысел на свержение короля, а также как поведение, несовместимое с именем королевы.

В результате пыток и допросов, в частности, музыканта Смиттона (он забавлял королеву, играя на любимом инструменте Генриха – лютне) были получены компрометирующие Анну показания. На заседание следственной комиссии 17 мая собралось двадцать пэров, которые признали ее виновной и постановили предать смерти.

Три дня спустя приговор был приведен в исполнение , а неунывающий Генрих 8 уже на следующий день женился на Джейн Сеймур. По свидетельству современников, она осталась в памяти тихой, кроткой, покорной девушкой, которой корона была нужна меньше всего в жизни.

Счастье короля было недолгим, уже 15 месяцев спустя Англияпрощалась с Джейн, которая умерла, успев, однако родить для Генриха наследного сына Эдуарда.

Реформаторство. Анна Клевская

Теперь король стал понимать, что, объявив себя первым духовным лицом Англии, он должен провести реформы в церковном учении. 1536-й год стал судьбоносным для британской системы католичества .

Спустя два года Генрих 8провел отчуждение в пользу государства собственности, ранее принадлежавшей крупным монастырям. Деньги полились в казну широкой рекой, и король за их счет усилил флот и сухопутное войско.

Кроме того, границы Англии и Ирландии были укреплены гаванями и крепостями.

Так, затеяв реформаторство церкви, Генрих тем самым положил прочный фундамент для будущего могущества Англии.

Реформы шли настолько сурово, что в течение 17 последних лет пребывания короля на троне его придворные казнили, сожгли или сгноили в тюрьмах порядка 70 тысяч непокорных церковных служителей .

В то же самое время деспот стал подумывать о четвертом браке. Список, в который входили его жены, пополнился Анной, дочерью герцога Клевского (подписание брачного трактата состоялось в 1539 году).

Однако, знакомый с ней прежде лишь по портрету, Henry 8 разочаровался в своем выборе: новая Анна оказалась «фламандской кобылой» . Он был обвенчан с ней 6 января 1540 года, а уже 9 июля последовал развод: дескать, невеста досталась ему не девственницей.

Казнить очередную пассию Генриха не стали, дали хорошее содержание и наградили поместьем.

Кэтрин Готвард и Екатерина Парр

А неунывающий Henry 8 к тому времени уже снова был влюблен: очередной кандидаткой в его жены стала Кэтрин Готвард . Несмотря на 30-летнюю разницу в возрасте, король обвенчался с ней, как только минуло 3 недели со времени развода с «Анной номер два».

Увы, и на этот раз супруга Генриха (пятая по счету) оказалась весьма фривольного поведения.

Представленные ему доказательства измен были столь огорчительны, что монарх рыдал прямо в ходе заседания собравшегося по этому случаю совета.

Изменницу обезглавили в феврале 1542-го, а спустя полтора года… Англия узнала о новом браке своего монарха. На этот раз объектом его интереса оказалась 30-летняя вдова Екатерина Парр.

Это была для Генриха тихая гавань, в которой можно было спокойно встретить старость. К сожалению, новый образ жизни не пошел ему на пользу, и он умер от тучности, будучи не в состоянии самостоятельно ходить.